Перелом мозга
Чарли Кауфман принадлежит к редкой разновидности сценаристов-звезд - его имя на афише обладает едва ли не большим коммерческим потенциалом, чем портреты исполнителей главных ролей.
Обаяние его первой полнометражной удачи - фильма "Быть Джоном Малковичем" - настолько велико, что интерес к творчеству Кауфмана не ослабевает даже после двух досадных разочарований - картин "Звериная натура" и "Адаптация". Последней его сценарной работой были "Признания опасного человека" - прохладно принятая параноидальная стилизация под шпионские боевики, непростительно изысканная для режиссера-дебютанта Джорджа Клуни.
Мнения по поводу Кауфмана резко расходятся - одни считают его большим дарованием, другие - распиаренным псевдогением. Причина подобного разнобоя заключается в том, что в сценариях Кауфмана всегда содержится некая забавная фишка, которую далеко не каждый раз удается растянуть в полнометражное удовольствие: волосатая женщина дружит с Маугли-переростком, сценарист Чарли Кауфман пишет про то, как сценарист Чарли Кауфман пытается написать киноадаптацию чужой книги, безработный кукловод проникает в мозг артиста Джона Малковича.
Действие в фильме "Быть Джоном Малковичем" почти полностью происходит в чужой голове, в названиях двух других картин по сценариям Кауфмана присутствует слово mind - "сознание" (наши прокатчики его последовательно выкидывают - "Признания опасного разума" переделали в "Признания опасного человека", а "Вечное сияние незамутненного сознания" - в "Вечное сияние страсти"). Кауфман вообще зациклен на всем, что связано с головой. Именно рассудочность его фирменного абсурдизма и привлекает, и отталкивает публику - он продуцирует занятный, но все-таки слишком просчитанный бред.
"Вечное сияние страсти" заранее вызывало недобрые предчувствия: сценарист снова объединился с Мишелем Гондри - автором неудачной картины "Звериная натура". Их второй совместный проект относится к самому пластмассовому, самому любимому домохозяйками жанру романтической комедии.
Однако недобрые предчувствия не оправдались. Фильм начинается с революционного для романтической комедии заявления главного героя Джоэла Барриша (Джим Керри) о том, что день Святого Валентина придумали производители открыток, чтобы вводить в депрессию тех, кому эти открытки никогда не пригодятся. В приступе отчаяния герой вместо работы отправляется на первую попавшуюся пригородную станцию, где на зимнем пляже знакомится с девушкой по имени Климентина (Кейт Уинслет). Несмотря на то что он - закомплексованный клерк с долгим опытом несчастливой жизни, а она - припанкованная продавщица книжного магазина с зелеными волосами, они чувствуют мгновенную и необоримую симпатию друг к другу. Спустя несколько часов девушка отправляется домой за зубной щеткой, чтобы переночевать у нового знакомого.
Тут в фильме происходит временной скачок, и из нелинейного повествования составляется полная картина: Джоэл и Климентина, не так давно посетили некую частную клинику "Лакуна", в которой пациентам точечно удаляют конкретные мучительные переживания, связанные в основном с неразделенной любовью.
Воспоминания героев уничтожаются у нас на глазах - сотрудники "Лакуны" безжалостно стирают все, за что усыпленное сознание пациента пытается судорожно уцепиться. Закоулки мозга (как и в "Малковиче") предстают в виде анфилады комнат, в каждой из которых находятся замороженные в памяти моменты ушедшего времени.
Мораль, которая выводится в итоге, удивительна для головного кинематографа Кауфмана-Гондри: сколько бы человек ни полагался на собственный рассудок, почти все в его жизни управляется иррациональными силами - любовь (как бы мы ни пытались убедить себя в обратном) все-таки находится вне нашего сознания. Каким-то необъяснимым способом "Вечное сияние страсти" схватывает эту неуловимую иррациональность и фиксирует ее на кинопленке.