Поэт Евгений Евтушенко: "Все люди - ближние, потому что при пожаре огонь прыгает с крыши на крышу"

В среду, в день своего рождения, Евгений Евтушенко устраивает в Политехническом музее "предъюбилейный" вечер. О разнице в датах появления на свет, гражданских обязанностях поэта и "материнском отношении" к женщинам с Евгением Евтушенко побеседовала обозреватель "Известий" Наталья Кочеткова.

вопрос: Откуда появились две даты вашего рождения — 1932 и 1933 год?

ответ: Я родился рядом со станцией Зима, в Нижнеудинской больнице. В Зиме стоял дом наших предков, сосланных за крестьянский бунт в конце 19-го века. Потом мы с родителями переехали в Москву. Один мой дед был математик, Рудольф Вильгельмович, его арестовали за "шпионаж в пользу Латвии" — у него была латышская кровь. Замечательный человек, автор учебника по тригонометрии. Другой дедушка — мамин папа — чапаевского типа человек, из Белоруссии, трижды Георгиевский кавалер. Он пришел в Красную армию, получил образование, учился на курсах красных командиров, заведовал артиллерийскими складами. Мои деды дружили, и я много бы дал, чтобы узнать, о чем они разговаривали.

Моя память начинается с 1937 года, с того времени, как их арестовали. Мама меня взяла в очередь, стоявшую в тюрьму на улице Матросская Тишина. Такую очередь Ахматова описала в "Реквиеме". Что я запомнил — там совсем не было мужчин, одни женщины и дети. Мы стояли долго, всю ночь. Когда я  потом спросил у мамы, почему не было мужчин, она сказала, что мужчины боятся туда ходить. Я спросил: "А женщины?". Она ответила: "Женщины ничего не боятся". Я запомнил это на всю жизнь.

С началом войны меня отправили к сибирским бабушкам. Когда я возвращался в Москву в 1944-м, то по возрастному цензу мне нужно было оформлять пропуск. Мне сделали документы, что я моложе на один год, чтобы я проехал без пропуска. Так эта путаница и возникла.

По-прежнему больше, чем поэт

в: В том, что вы стали поэтом, значительную роль сыграл ваш отец...

о: Да, он привел меня в Политехнический, где  выступали поэты, приехавшие с фронта. И у меня с тех пор раз и навсегда сложился образ поэта — защитника народа. Поэтому я и написал в свое время "Поэт в России больше, чем поэт". И никто меня с этого пути не собьет. Некоторые мои коллеги говорят, что я унижаю профессию поэта, получается, что она сама по себе незначительна. Какое же это унижение — это возвышение нашей профессии. Сейчас трудно назвать какого-нибудь молодого поэта национального масштаба, — я уже заждался.

в: Может, сейчас время поэзии камерной?

о: А нации, что, не существует? Шестидесятники заговорили о том, на что народ искал ответ. Поэтому народ и ответил шестидесятникам непреходящей любовью. Сколько людей примерно вашего поколения было угроблено в Чечне? Огромное количество. Почему ни один из поэтов вашего поколения не поднял голос в стихах об этой войне?

в: То есть, вы за злобу дня в поэзии?

о: Если убивают людей, а вы считаете себя поэтом и молчите, — это цензура равнодушием. Которая не менее страшна, чем  цензура как таковая.

в: Ну, может, кого-то гораздо сильнее потрясла, скажем, смерть друга, которого убили в подворотне.

о: Если пишут только тогда, когда убили друга, это плохо. Значит, на всех прочих начхать? Это писателю-то? Это вы мне говорите? Вы вообще православный человек?

в: Православный. Но, думаю, что не все современные поэты православные, а во-вторых, поэзия перестала звать на баррикады.

о: То, что вы сейчас говорите, — это страшно. Ведь христианство — это прежде всего именно неравнодушие и к дальним, и к ближним, да в общем, все в мире ближние, потому что при пожаре огонь прыгает с крыши на крышу. Когда Ельцин развернул в Чечне военные действия, а потом захотел вручить мне орден Дружбы народов, я отказался от ордена. Написал ему, что это будет долгая кровопролитная война и что я не могу из его рук принять награду. Почему этого не сделал никто, кто был бы помоложе? Зачем они тогда берутся за перо?

в: Для себя.

о: Ну, тогда и нечего жаловаться, что они не становятся народными писателями.

в: Они не жалуются.

о: Тогда вообще писать не надо. Поэт — профессия, в основе которой — совесть. Только малюсенький поэт может писать про пейзажики и не касаться человеческих проблем. Белле Ахмадулиной не свойственно было писать стихи на, как вы выражаетесь, "злобу дня", но она подписала столько писем протеста, когда арестовывали людей, поехала в Горький, чтобы сказать слова поддержки Сахарову. Я, когда не был известен никому, в 1952 году выступил против Грибачева, который называл себя автоматчиком партии.

в: Не посещала мысль: "Меня не посадят"?

о: Когда наши танки перешли границу Чехословакии, я послал телеграмму нашему правительству, что я считаю это подрывом престижа нашей страны, ошибкой, страшным ударом по идее социализма. Так оно и случилось. Направил телеграмму в поддержку правительства Дубчека. Я тогда был в Коктебеле. Девочка, которая принимала телеграмму, спросила: "А вам не попадет?". Я говорю: "Отправляйте". Случилось все наоборот — попало ей. Ко мне прибежала ее подруга, сказала, что ее выгнали с работы за то, что она приняла и отправила эту телеграмму. Тогда я поехал в местный КГБ и сказал, что, если они не восстановят эту девочку, я поеду в Москву, соберу пресс-конференцию и расскажу, что они делают с людьми. Они испугались и восстановили.

Когда я приехал домой, моя жена Галя, которая никогда не была трусихой — воспитывалась в интернате для детей врагов народа и всегда меня ругала за то, что я недостаточно жесток в своих стихах по отношению к советской власти, — все-таки испугалась, что меня арестуют. Она выбрала какие-то, с ее точки зрения, самые опасные книжки из тех, что были в доме, мы сидели и рвали их, а она плакала....

"Любовь узнав от русской сельской бабы, я сторонюсь всех кобр на каблучках..."

в: Вы как-то признались, что ваш лирический герой — это вы и есть.  Не боитесь публичной манифестации чувств?

о: Как вам сказать... Честь женщины для меня всего важнее. Я согласен с Пастернаком, который говорил мне когда-то, что в настоящем мужчине должно быть что-то материнское по отношению к женщине. И тут же объяснил — именно материнское, потому что даже самый хороший отец никогда не сможет заменить мать. Есть такое слово, простонародное, которое я ввел в литературу: мне кто-то сказал про одну женщину "она такая дурочка, всеотдайная". У женщин есть всеотдайность, и мужчины должны у них учиться.

Я заметил, что даже грамматика сопротивляется: про женщину говорят, что она отдается, а про мужчину — нет. Хотя я слышал, как-то один циник сказал: "Неплохо было бы отдаться вон той длинноногой, эдак часика на полтора". Мужчины не такие уж и плохие, просто они иногда стесняются сентиментальности как слабости. Когда я написал стихотворение "Ты спрашивала шепотом...", меня поносили "за оскорбление женщины". На фоне того, что сегодня пишется, эти стихи абсолютно целомудренны.

Я написал одно стихотворение, когда поймал, что появился новый тип девушки — которая тут же начинает просчитывать, что может получить с этого человека. Это не скроешь — оценивающий взгляд, потрескивание компьютерных чипов. При этом они не обязательно хотят денег. Я понимаю, что жизнь сейчас нелегкая. Но это убийство женственности. Я написал такие строчки: "Любовь узнав от русской сельской бабы, / Я сторонюсь всех кобр на каблучках, / Мне скучно гладить целлулоид Барби / С компьютерными чипами в зрачках".

в: Русская баба — это про ту алтайскую женщину, с которой у вас был роман, когда вам было 15, а ей 27? При вашей открытости вы долго о ней ничего не говорили. Почему?

о: Понимаете, поэзия — всегда исповедь. Прозаик может прятаться за спины своих персонажей. Я как-то написал, что Достоевский — это галерея всех его героев, в нем даже Смердяков есть. Это видно по его дневникам. А настоящий поэт никогда не спрячется за своим лирическим героем.

в: Ваши сыновья стихи пишут?

о: Да, но мне кажется, они не сделают это своей профессией. Главное — любить стихи, а не писать их. Саша, который работает на Би-би-си, ему 27 лет, очень любит стихи. Женя — ему 18 — играет в школьном джазе, но хочет заниматься экологией.

в: Вы, как отец пятерых сыновей, никогда не жалели, что у вас нет дочери?

о: Мне ребята говорят: ну, что вы не можете нам сестру родить? Но не знаю. Я вам скажу — так, наверное, многие мужья чувствуют — в семейной жизни сыновья — самые тяжелые, непобедимые соперники за любовь мамы. Она вся сосредоточена на них. У меня 30 лет разницы с женой. Мы с ней часто спорим, но зато так хорошо потом мириться... У меня все жены были индивидуальностями, не было ни одной поддакивающей. Я бы не выдержал. Мне интересно поспорить.

Из-за меня Мария потеряла профессию — она была прекрасным врачом. Но в Америке очень тяжело получить медицинскую лицензию. Нужно снова учиться 12 лет. Она получила второй диплом — на преподавание русского языка для иностранцев. И получила звание лучшей учительницы иностранного языка целого штата. Я несколько дней ездил мимо горящего светового табло: "Лучшая учительница года нашей школы и штата Мария Евтушенко".

"Я прошу у Бога еще 20 лет"

в: Насколько я знаю, вы планируете вернуться к стадионным масштабам — у вас запланирован концерт в "Олимпийском"...

о: Да. Объявлен Год русского языка, а разве есть массовые концерты русской поэзии? Вся Москва заклеена афишами нашей и забугорной попсы. А ведь народные поэтические  зрелища или читалища во дворцах спорта, на площади Маяковского ввело наше поколение. У меня был год, когда я выступал более 300 раз. Люди жили по строчкам наших стихов. И сейчас есть  в России по крайней мере десяток поэтов — настоящих профессионалов. Поэтому я снова задумал прорыв к массовой аудитории. 12 декабря в "Олимпийском" состоится концерт, вести его будет Михаил Задорнов, который сделал мне к юбилею подарок — записал диск из 30 моих стихов. Состоится премьера новой рок-оперы на мои стихи "Идут белые снеги" композитора Глеба Мая. Петь будут Дмитрий Харатьян и Дмитрий Дюжев — заводные ребята, с которыми мы легко найдем общий язык. Состоится премьера моего стихотворения "Баллада о пятом битле" — как в первую свою поездку по континентальной Европе битлы читали мои стихи. Это история, рассказанная Полом Маккартни. Молодежный театр Михаила Задорнова завершит это музыкально-поэтическое шоу своим прикольно-штормовым попурри из моих песен. Прочту самоэпитафию — самое мое  хулиганское, веселое стихотворение. И буду говорить с людьми по душам.

в: А с чем бы вы хотели остаться в памяти читателей?

о: Я хочу, чтобы осталась поэма, которая принесла мне самую большую радость в жизни и о которой в нашей стране не было написано ни одной строки. Самое лучшее, что я написал, — "Голубь в Сантьяго". Она написана белым стихом, шекспировским ритмом. Кстати, она гениально переведена на английский. Ее переводила моя жена-англичанка. Переводила в роддоме, когда рожала мне сына Сашку...

У меня есть доказательство того, что эта поэма спасла как минимум 500 человек от самоубийства. Она на чилийском материале и, как почти все мои вещи, основана на реальных фактах. Я жил там в гостинице "Кареро" на центральной площади. На 24-м этаже был бассейн. Я лежал, загорал с одной своей приятельницей. Мимо нас прошел юноша — божественно красивый. Он подошел к краю крыши и прыгнул вниз. Когда мы подбежали, то увидели, что он не достиг асфальта — его тело кувыркалось, запутавшись в проводах, осыпанное искрами. Потом он упал на асфальт. Когда его тело увезла "скорая", то оказалось, что он убил голубя, гулявшего по асфальту.

Примерно через месяц мне позвонила какая-то женщина и сказала, что хочет показать мне дневник своего сына. Оказалось, что это мать того мальчика. У него душа разламывалась на две половинки. Его родители развелись. И стали делить мальчика — одни выходные он проводил у матери, другие — у отца. Родители ревновали сына друг к другу, что называется, били друг друга собственным ребенком по голове. Мама его познакомила с одной своей подругой, актрисой, вдвое его старше. Она стала его первой женщиной. Это вообще хорошо, когда первая женщина старше. А потом он влюбился в ровесницу, но он был благодарен той женщине, не хотел ее обидеть и встречался с обеими. Опять раздвоение в сердце. Он учился в художественной школе и был очень способным. Один его учитель был абстракционист, другой — реалист. Он для одного стал писать работы абстрактные, для другого — реалистические. Он был очень чуткий — не хотел никого обижать. Один его друг учился в семинарии, а другой был экстремист...

В итоге ему устроили скандал и отец, и мать — назвали его лжецом. Потом обе женщины открыли, что он живет и с той, и с другой. Старшая приняла нембутал, а девушка ему по морде надавала. Художники его назвали лгуном и ренегатом. И наконец, его друга-левака посадили, потому что он держал дома динамит. Мальчик не имел никакого отношения к этому аресту. Но поскольку он все время спорил с приятелем, тот подумал, что он на него донес... И тогда мальчик написал прощальный монолог: "Жить — это жестоко, потому что ты нечаянно приносишь кому-то горе и нужно лгать, чтобы никого не обидеть, а потом это все равно раскрывается". Его мать меня попросила: "Ради Бога напишите, чтобы спасти других...". И я написал. Это был мой социальный заказ.

Я хочу снять по этой поэме фильм. Может быть, он станет моей последней работой. Я прошу у Бога еще 20 лет. Но что я скажу через девятнадцать?..