Чтобы чего-то добиться, нужно очень громко орать. Это помогает даже в самых безнадежных ситуациях. Однажды мама, папа и маленькая девочка поехали из Москвы в Киев. Глубокой ночью они пересекли границу России. На подъезде к Украине мама, как положено, решила заполнить иммиграционные карточки. Она открыла свой паспорт и с ужасом обнаружила, что это вовсе не ее паспорт. Это паспорт ее старшей дочери, который она по ошибке прихватила вместо своего. Таким образом, она выехала из России по чужому документу. А российские пограничники это прохлопали. Что ей было делать? Надеяться на то, что украинцы проявят ту же рассеянность? Опасно. Одно дело — совершить правонарушение, даже не подозревая об этом, а другое — пойти на него совершенно сознательно. Поэтому, когда в купе зашли украинские пограничники, мама честно ввела их в курс дела. «Собирайтесь», — пожали плечами пограничники. «А что ж еще делать?» — грустно согласился ее законопослушный супруг. Мама была в трансе. Она пыталась сообразить, куда ее повезут среди ночи и как же вообще пустят назад в Россию — по чужому-то паспорту! И тут она совершила единственно верный ход в такой ситуации. Она подмигнула своей шестилетней дочери. И та включила самую мощную из всех голосовых сирен, имевшихся в ее распоряжении.
На эти вопли прибежал начальник пограничной смены. Он пытался перекричать девочку изложением ведомственных инструкций. Но силы были неравными. Под этот дикий шум мама давала ему самые страстные клятвы на предмет того, что уже завтра ей переправят из Москвы ее паспорт и что в обратную сторону она пересечет границу уже на совершенно законном основании. И он сдался. Между прочим, без единой попытки слупить с этой мамы хотя бы взятку. Он пропустил их дальше! Лишь бы скорей прекратился концерт ее верной дочери.
Это был тот случай, когда вопли одного человека совершили невозможное. Но, как правило, орать должно очень много людей, чтобы был результат.
Только что в Минске на международной журналистской конференции «РИА Новости» разбирали позорный случай «зверской цензуры в интернете». Эта история началась еще в 2008 году, когда прокуратура Череповца вдруг заинтересовалась гневными текстами в адрес местных бонз, которые на своих личных интернет-страничках взялся выкладывать местный общественник по фамилии Дунаев.
Прокуратура отдала эти тексты на лингвистическую экспертизу, которая установила, что вся информация, которую сообщает автор, содержит «исключительно негативные факты, призванные разоблачать незаконные и аморальные действия местных, областных и федеральных властей». В текстах «использованы бранные обозначения и ненормативная лексика, взятые из современного русского просторечия, а также карикатуры».
Проще говоря, самодеятельный интернет-автор всяко поносил священных, видимо, для Череповца коров.
На основании этого экспертного заключения Череповецкий городской суд признал материалы Дунаева… экстремистскими. Причем в своем постановлении этот суд исхитрился даже не дать названий текстов! Он попросту указал интернет-ресурс, где размещал их Дунаев, а это — «Самиздат Мошкова», на котором печатались еще 50 тыс. самодеятельных авторов.
И вот это изумительное постановление отправилось в Минюст, где в федеральный список экстремистских материалов тоже чохом внесли целый сайт. И провайдеры, естественно, стали блокировать доступ пользователям ко всему «Самиздату». И тогда его хозяин Максим Мошков написал в Минюст письмо: мол, побойтесь Бога, господа! Блокируйте (удаляйте и пр.) конкретные произведения В.А. Дунаева (хотя и в них не разглядеть экстремизма), но при чем тут 50 тыс. всех остальных пользователей?!
Мошков получил казенный ответ, что Минюст не вправе ставить под сомнение судебные решения: вот что они получили в тексте постановления суда (а это ссылка на сайт «Самиздат»), то и включают в список экстремистских материалов.
Мошков не стал бороться дальше. Он плюнул и увел все свои 50 тыс. авторов под новое доменное имя.
Один латышский журналист, когда услышал на форуме всю эту историю, высказал предположение: а может, ваши судьи иногда заведомо выносят абсурдные решения, чтобы, с одной стороны, не ссориться с местными «царьками», а с другой — чтобы эти решения было проще оспорить вышестоящей инстанции? В таком романтическом предположении было рациональное зерно. Ведь череповецкий судья Огурцов не только не указал названий «экстремистских» текстов, залепив ссылку на целый сайт, он ухитрился обозначить их создателя — между прочим, живого и здорового жителя г. Череповца — как «вымышленного автора»! То есть всё это постановление и вправду будто бы так и кричало: оспорьте меня!!
Но никто не шелохнулся. Ни юристы, ни журналисты (к примеру, из того города, где вся эта дурь случилась), ни всякие там «профессиональные журналистские союзы», обитающие в Москве. И даже 50 тыс. авторов Мошкова не подняли ор, а покорно перешли на ресурс под новым доменным именем.
Это не история «цензуры», да еще и «зверской», как ее назвали в одном интернет-издании. Это история торжества маразма над здравым смыслом в условиях абсолютной неспособности общества повысить голос. Ведь пока мы в Минске размышляли над этим случаем, пришли сообщения, что в Питере случилась очень схожая по смыслу история: тамошняя прокуратура проводит проверку композиции английских художников Чепменов, выставленную в Эрмитаже, на предмет экстремизма. А я как раз эту работу видела, когда на другой конференции, тоже с участием журналистов из всех стран СНГ, нас специально водили ее показывать.
Это удивительное, уникальное произведение, где в девяти стеклянных витринах представлены сцены-миниатюры на тему «гитлеровцы в аду» — «с участием» многих тысяч фигурок, в самых фантасмагорических декорациях. Это очень трудно описывать — проще фотографировать, чтобы потом показывать друзьям, на что способны человеческие разум, руки и талант. И вот теперь эту работу потребовали объявить экстремистской, поскольку бдительные верующие в одной из десятков сцен композиции разглядели крест, на котором — о, ужас! — были прибиты клоун и плюшевый мишка.
Кто завопил в ответ, что в российском обществе торжествуют дикость и доносы? Кто потребовал защиты искусства от мракобесов и «городских сумасшедших»? Да один Михаил Пиотровский, директор Эрмитажа, где всё это и произошло. Может, поэтому братья Чепмен, обнаружив, что должного шума по этому поводу ни в прессе, ни и в обществе РФ не случилось, иронично принесли «экстремальные извинения» питерской прокуратуре и заявили, что в Россию они теперь ни ногой?
Спустя несколько дней прокуратура все-таки объявила, что экстремизма в работе художников не содержится (кстати, если бы она таковой обнаружила — могла бы, по аналогии с череповецким случаем, запросто запретить весь Эрмитаж). Но позорище-то уже случилось — самим фактом того, что такая проверка вообще стала возможной.
А плохо орем потому что. Вяло, мало, недружно. А без этого — так уж сложилось — не победить даже в тех ситуациях, которые должны разрешаться вообще безо всякого крика.
