Проблема массовых убийств глубже, чем кажется
В США наблюдается целая волна резонансных трагедий, связанных с гражданским оружием. 14 декабря произошел один из самых кровавых массовых расстрелов за последние годы. Было убито 20 детей в возрасте от 5 до 10 лет и 6 сотрудников школы. 20-летний преступник использовал стрелковое оружие своей матери, убив сначала ее у себя дома, а в последующем, использовав его в школе, где она работала.
Отдельные политики Демократической партии США уже успели заявить о необходимости ужесточения контроля и ограничений гражданского оружия в стране. Однако штат Коннектикут, где произошла эта трагедия, является территорией с одним из самых строгих правовых режимов оружия в стране, занимая по этому показателю 5-е место, что характерно для северных штатов восточного побережья, где подобные бойни, как правило, и происходят.
Убийца пронес оружие в школу нелегально, так как ношение оружия на ее территории было запрещено, так же как владение им запрещено для лиц младше 21 года. Но как эти запреты остановят преступника, вознамерившегося устроить бойню?
Я, безусловно, выражаю свои соболезнования родственникам и друзьям убитых, но нужно еще понять, как снизить вероятность повторения подобных трагедий в будущем? Но не стоит ли как раз говорить о неэффективности запретительной политики в области гражданского оружия, благодаря которой стал возможен этот трагический инцидент, когда 6 взрослых работников образовательного учреждения не смогли ничего противопоставить преступнику, а полиция приехала, когда убийца уже покончил жизнь самоубийством?
Недавние трагические события в России и Китае, когда преступники использовали для массовых убийств длинноствольное оружие и колюще-режущие предметы, иллюстрируют, что эта проблема не решается криминализацией того или иного типа технических инструментов. Более того, самое массовое убийство в образовательных учреждениях США произошло в 1927 году, когда преступник использовал взрывчатку, а вовсе не огнестрельное оружие.
Важно также обратить внимание и на личность убийцы — закрытого и нервного юношу из пережившей развод семьи, с властной и жестокой матерью, который не имел друзей и был изгоем в школе. Этот портрет типичен для всех подобных преступников, которым для осуществления задуманного достаточно и уже легальных в России длинноствольных ружей, колюще-режущих предметов, транспортных средств и т.д. Именно безразличие общества к подобным людям, их отчуждение от общества и внутрисемейные распри, травмирующие психически неустойчивых подростков, — реальный источник социальной угрозы. Мы должны быть более внимательны и заботливы по отношению к окружающим, не оставлять людей в изоляции, психологически помогать семьям, переживающим кризисные моменты, и это будет значительно более действенной профилактикой асоциального поведения, чем любые политические заявления и законодательные меры.
Вообще, проблема массовых убийств глубже, чем кажется. Она является частью более широкого явления, называемого социологами «аномией» — распадом единого поля норм в обществе, которое проявляется в росте суицидов, преступности и асоциального поведения. Неудивительно, что в развитых обществах количество суицидов значительно больше, чем в традиционных и недоразвитых социумах, а в отдельно взятых США, Великобритании или России статистически фиксируется рост насильственной преступности на душу населения по сравнению с временами столетней давности. Горизонтальные связи между людьми — институты семьи, религиозных, трудовых и местных общин — в значительной мере распались и оказались вытесненными централизацией федерального правительства, которое взяло на себя всё, вплоть до воспитания детей и содержания стариков. И если до появления, например, системы централизованного пенсионного обеспечения отдельные трудовые коллективы формировали свои фонды взаимовыручки и пенсионных накоплений, то теперь большую часть каждодневных проблем человека взяло на себя федеральное чиновничество, определяя за нас, чему нас учить, как лечить, как работать и т.д. Оборотной стороной этого являются дезинтеграция общества, деградация его реальной коллективной солидарности и высокая степень атомизации.
Сегодня мы почти не знаем своих соседей, у нас не всегда есть свои устойчивые коллективы, каковыми раньше были местные общины и церковные приходы. Отсюда одиночество, озлобленность и отчаяние, в самых своих диких формах выражающееся в массовых убийствах, но не меньшими проблемами являются алкоголизм, бытовая преступность, обычные суициды, с которыми ситуация в России значительно хуже, чем в США. Реинтеграция общества в субкультурах, трудовых коллективах и местных самоуправлениях посредством передачи им части полномочий от федерального центра — примерно так должна решаться эта проблема. Тем временем типичная реакция политиков на такие трагедии носит обратный характер — усилить централизацию и ручное регулирование общества государством. Неудивительно, что ситуация при этом далека от исправления.
Автор — федеральный координатор движения «Право на оружие»
