«Зато они умеют признавать свои ошибки... в этом-то и сила демократического общества», — нервно сказала одна моя знакомая, когда других аргументов уже не осталось. Обсуждали в компании внешнеполитический курс Америки и ее весьма скромные достижения в деле повсеместного распространения прав человека и других стандартов самой справедливой цивилизации. «Да, и этой силы требуется все больше и больше», — меланхолично заметил другой участник, после чего разговор как-то естественно увял.
Мне, однако, захотелось вернуться к возникшей недоговоренности, поскольку продолжение явно напрашивается как в ироническом, так и в серьезном ключе. Допустим, что пример с наказанием Саддама Хусейна за зловещие замыслы по созданию оружия массового поражения является самым свежим: теперь официальные лица в Вашингтоне признали ошибку, подтвердив силу демократического общества. Конечно, теракты в Ираке продолжаются, унося каждый день десятки жизней, но ошибка признана, и какие могут быть претензии. Так же и с Вьетнамом вообще и деревней Сонгми в частности — и удаляясь в глубь истории, мы дойдем наконец до истребления индейцев. Демократии хватило, чтобы признать и эту ошибку, и только два момента мешают признать торжество демократии совсем уж полным. Во-первых, муки раскаяния: как же бедные потомки, им-то все время приходится отдуваться, создавать резервации, этнографические музеи, чуть ли не набивать чучела поспешно истребленных мнимых злодеев — и горестно вздыхать, и выслушивать нелицеприятные слова от обитателей многочисленных резерваций, в которые превращается то одна страна, то другая... А во-вторых, с признанием ошибки всякий раз имеет место какое-то удивительное запаздывание: нет бы спохватиться после первых залпов или хотя бы на подступах к Багдаду, или до того как останется последний из могикан — никогда не бывает подобного, видимо, нужно, чтобы дело все-таки было сделано, а уж потом демократические институты могут доказывать свое превосходство над недемократическими. А потомки страдают и страдают.
Так вот, не пора ли задуматься об оказании гуманитарной помощи Америке, тем ее будущим гражданам, которым предстоит испытывать угрызения совести по поводу содеянного сегодняшними руководителями? Ведь международное сообщество могло бы кое-что и предотвратить: в Ираке и в Ливии, пожалуй, уже поздно, там остается только задействовать программу обустройства резерваций, но вот в Сирии пока еще возможно решение без применения экспортных цивилизационных стандартов. Живы еще Сноуден и Ассанж, почему бы международному сообществу не помочь им доносить свои скальпы до того момента, когда демократические институты самой Америки спохватятся и скажут: как хорошо, что хоть в этом нам не позволили погорячиться! Какой нужной и своевременной была бы эта гуманитарная помощь, однако для ее осуществления требуется обладание полноценным суверенитетом, чем сегодня могут похвастаться не многие страны. Даже мягко, но недвусмысленно отказать в размещении на своей территории международных тюрем (и тем самым уберечь от раскаяния будущих граждан США и уберечь себя от презрения своих собственных будущих граждан) могут не все правительства — вот отчего так скупо поступает гуманитарная помощь народу Америки. Кстати, очень живо представляется испытанное суверенными лидерами некоторых европейских стран облегчение от того, что их «попросили» всего-навсего закрыть воздушное пространство для пролета самолета президента Боливии, ведь могли бы попросить о перехвате самолета с помощью истребителей под предлогом того, что на борту находится злой и ужасный Сноуден, несущий угрозу всему миру. Президенту Моралесу повезло меньше, но, по крайней мере, народы Латинской Америки еще раз задумаются о гуманитарной помощи для США...
Для иронии поводов еще предостаточно, но все же стоит сказать несколько слов сухим протокольным языком. События последних лет со всей остротой ставят вопрос, казалось бы, давно решенный (но, как выяснилось, — нет) — вопрос о приоритете норм международного права над национальными законодательствами в тех случаях, когда речь идет именно о международных отношениях. В условиях противостояния двух сверхдержав благодаря возможности балансирования существенно большему числу стран удавалось сохранять независимость не только де-юре, но и де-факто, к тому же во избежание непоправимого все же соблюдался некий протокол, определенные правила игры, что, собственно, и позволило избежать худших сценариев. Как отмечал в те времена философ Карл Ясперс, «мир должен быть благодарен атомной бомбе за то, что она не дает реализоваться ничьим мессианским намерениям». Но те времена прошли, осталась одна сверхдержава, и можно представить себе степень соблазна этой самой державы, соблазна, состоящего в том, чтобы ставить Билль о правах выше Устава ООН. Стремление такого рода является сегодня угрозой миру — что не нужно дополнительно объяснять тем народам, которым выпала роль новых гуронов и апачей.
Стало быть, поскольку однополярность мира все еще является реальностью, чрезвычайно важно настойчиво отстаивать приоритет международного права в международных делах, эту простую азбуку, давно уже не подвергавшуюся такому пренебрежению. Следует всячески поддерживать хоть как работающие инструменты сдерживания экспансии, такие, к примеру, как Совет Безопасности ООН с его правом вето. И помнить печальную, но трезвую истину: в современном мире, как никогда прежде, «суверенитет» рифмуется со словом «паритет».
