«Чайковский» вполне подойдет для категории «0+»
Режиссер Кирилл Серебренников одинаково успешно работает и в театре, и в кино. Один из самых неоднозначных театров столицы — «Гоголь-центр» — открыл под его руководством второй сезон, а фильм «Чайковский», который режиссирует Кирилл Семенович, получил финансовую поддержку Минкультуры. О событиях последних месяцев Кирилл Серебренников рассказал корреспонденту «Известий».
— Чем вам запомнился первый — непростой, если смотреть со стороны, — сезон «Гоголь-центра»?
— Первый сезон запомнился только хорошим: репетициями, премьерами, феерическим открытием и закрытием. Меня до сих пор иногда спрашивают: «Ну как у вас там, всё прекратилось?» А я давно забыл, о чем идет речь. Пресса муссировала историю с митингами актеров Театра имени Гоголя, но на самом деле все это продолжалось недолго — пару дней.
Пришли люди в возбужденном состоянии (их накрутили провокаторы), покричали и отправились домой. Для них не произошло ничего страшного: они не были уволены, и, несмотря на то что некоторые из них не выходят на сцену театра целый год, они получают зарплату. Это странная история, которая закончится, когда будет введена контрактная система.
Нечестно, что в это же самое время в театре есть люди, которые добросовестно работают, но мы не имеем возможности увеличить им зарплату, так как полный штат мертвых душ. Мне предлагали объявить им войну: начать репетировать сказку «Теремок» и вызвать людей играть в массовке. Раз — не пришел, два — не пришел, а на третий — ты уволен. Но для меня важна возникшая в театре творческая атмосфера, мне важно, что люди ходят на работу с удовольствием и никто не портит им настроение.
— Каким будет грядущий сезон?
— Он пройдет под лозунгом «В поисках настоящего». В этом году в репертуаре «Гоголь-центра» будет много современной пьесы, много классики.
Первой премьерой станет музыкальный спектакль «Пробуждение весны» по пьесе Франка Ведекинда с музыкой Дункана Шейка, который я репетирую с «Седьмой студией». Второй моей работой в сезоне станет спектакль «Мертвые души». Один Байрон и Семен Штейнберг будут играть Чичикова. Давид Бобе поставит «Гамлета», Владимир Панков выпустит «Мандат» с Валерием Гаркалиным. Владислав Навставшев ставит «Медею» с Гуной Зариня — звездой Нового Рижского театра.
— Над чем будут работать ваши молодые режиссеры?
— В новом сезоне в репертуаре появится три спектакля по советским киносценариям. Каждое название связано с попыткой сформулировать героя десятилетия: Сергей Виноградов поставит «Девять дней одного года», Женя Григорьев — «Сталкера», Глеб Черепанов — «Плюмбум, или Опасная игра».
Кроме того, Женя Беркович поставит пьесу Любови Стрижак, студенты из мастерской Валерия Гаркалина вместе с актерами «Гоголь-центра» примут участие в спектакле «Машина» в постановке Владимира Панкова по одной из самых ярких пьес Юрия Клавдиева. Андрей Бартенев сочинит с Любой Стрижак спектакль «ПостЭр». Наши резиденты «Диалогдэнс» сделают спектакль с интригующим названием «Неврастения».
Мы работаем с одними и теми же драматургами, режиссерами — это моя принципиальная позиция, я не хочу делать из театра проходной двор. Пытаемся сформировать свой круг авторов, которых можно будет увидеть только здесь. У каждого театра должно быть свое лицо.
— Вы специально решили начать с революционного мюзикла «Пробуждение весны»?
— Да, там что ни сцена — то про сегодня. В пьесе Ведекинда речь идет об обществе, где всё запрещено, но молодая энергия сметает все преграды. Речь идет не о политике, а о пробуждении чувств вопреки запретам и глупым правилам.
— Вы сторонник остросоциального проблемного театра, в то время как в искусство исподволь возвращается цензура.
— Цензура запрещена Конституцией Российской Федерации. Цензуры нет, ее не должно быть. Тот, кто введет цензуру, — преступник. Принимаются некие законы, они пытаются выполнять функцию цензуры. Печально то, что они пытаются вызвать в людях самоцензуру, пробудить в них привычный страх. Печально, что они будят самые темные стороны человека: раболепие, страх начальства, стукачество и униженность. Надо всеми силами этому сопротивляться, отстаивать право художника на высказывание, право человека быть тем, кто он есть. Может, скоро дойдет до абсурда: заикам запретят заикаться, левшам — быть левшами.
— Вы написали в Facebook, что вас вызывали на допрос в прокуратуру. Кому пришло в голову жаловаться на аморальность спектакля МХТ «Человек-подушка»?
— Всё прозрачно. Есть артист Театра Гоголя, с которым я не стал работать. Его жена, работающая в Думе, написала письмо в прокуратуру, чтобы отомстить. Эти люди инициируют проверки, ввергая в это безумие огромное количество серьезных занятых людей. Родители несчастных детей, которые играют в спектакле, говорят, что именно походы в прокуратуру их травмируют, а не участие в «Человеке-подушке». Дети ничего плохого не сделали, но их регулярно вызывают и допрашивают как преступников. Работников прокуратуры тоже жалко: понимая бред происходящего, они вынуждены реагировать на жалобы и доносы.
— После принятия закона о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних вы отказались говорить о своем будущем фильме «Чайковский». Почему?
— Потому что всех интересует только один вопрос: был великий композитор гомосексуалистом или нет. Подобный разговор кажется мне предательством по отношению к Петру Ильичу. Человек всю жизнь страдал от сплетен, склок и подозрений, и спустя 120 лет после смерти он попадает в те же обстоятельства. Люди не слушают его музыку, не обсуждают его творчество, не гордятся его вкладом в мировую музыкальную культуру — их интересует только его интимная жизнь.
— А что интересует вас?
— Мы с Юрием Арабовым долго размышляли, какой должна быть современная картина о жизни великого человека. В результате решили несколько лет жизни Чайковского спрессовать в несколько дней жизни. Конечно, это сочиненная история, но каждый факт, вошедший в сценарий, достоверен. Из документальных свидетельств мы собрали портрет, который не претендует на научное исследование. «Чайковский» — это размышление о том, каково быть художником в России.
— Для вас было важно, каким он был человеком?
— Конечно. То, что он был выдающимся композитором, доказывать никому не надо, но про Чайковского-человека, по сути, никому ничего не известно. Спросите любого сегодня, что вам известно о Чайковском? Максимум вам расскажут про домик в Клину. Меня, например, поразил тот факт, что он в Америке открывал «Карнеги-холл», видел строящийся небоскреб, до этого неделю плыл по океану. Он был очень одинок, невероятно ранимый, мнительный и тонкий — мог заливаться слезами, услышав «Утес» юного Рахманинова или пение уличного музыканта. Конечно, невероятно интересный, очень русский человек, недооцененный современниками.
Настоящая слава при жизни пришла к нему за границей. На родине «великим», как это водится, он стал после смерти. При большевиках его считали «выразителем буржуазной сентиментальности», трепета особенного не испытывали, хотели «сбросить с корабля современности». В 1940 году, к столетию со дня рождения, комиссия по увековечиванию постановила установить ему памятник, назвать его именем музыкальные школы, а заодно спрятать в спецхран все документы, бросающие тень на светлый образ «великого русского композитора», которым постановил его назначить Сталин.
— Этот аспект, по-вашему, важен при создании биографии Чайковского?
— Конечно. А как можно понять музыку композитора, если не знаешь, что его вдохновляло?
— У «Чайковского» будут возрастные ограничения?
— Нет. В сценарии нет мата, нет порно, он вполне подойдет для категории «0+».
— Какой будет музыка?
— Я бы очень хотел, чтобы музыку к фильму написал Майкл Найман, но Шестая симфония, вокруг создания которой ведется речь в сценарии, обязательно будет звучать.
— В беседе с «Известиями» сценарист «Чайковского» Юрий Арабов выразил тревогу, что фильм может не выйти из-за финансовых проблем. На какой стадии находится проект?
— Ведутся переговоры с российскими и зарубежными артистами. Кое-кто утвержден, но я не хочу говорить о кастинге. Все будет зависеть от того, каким будет исполнитель главной роли. Российское государство нам дало седьмую часть бюджета. «Чайковский» — дорогой проект, нам осталось найти 6/7 бюджета.
— Как думаете, что за судьба ожидает картину в России?
— Я не знаю. Кто сегодня любители серьезной классической музыки? Сколько их? Единицы. Но это лучшие единицы. Они обязательно придут смотреть наше кино. В качестве эксперимента у себя на странице в Facebook я опубликовал синопсис фильма про Чайковского, снятого в 1939 году в фашистской Германии по заказу Геббельса. По сюжету в нем Чайковский мечется между танцовщицей Настасьей и певицей Катенькой — абсолютная развесистая клюква с песнями Цары Леандер и танцами Марики Рекк. Более всего меня поразило, что половину моих подписчиков этот сценарий вполне устроил. Они были довольны.
