Чуда не произошло: предложения Минэкономразвития о заморозке тарифов на услуги инфраструктурных монополий встретили достойный отпор в правительстве и остались благими пожеланиями. В роли лоббиста интересов монополий выступил вице-премьер Козак, о чем он сам и сообщил журналистам 20 сентября на правительственном брифинге. Максимум чего удалось добиться — ограничения роста тарифов для населения на уровне примерно 4,2% и сохранения «нулевого роста» для промышленности. С учетом того что доля бытового энергопотребления у нас сравнительно невелика по мировым меркам — по разным оценкам, она составляет всего лишь от 12 до 18% — можно предполагать, что базовая идея Минэкономразвития осталась в силе. Но это как считать.
Дело в том, что применительно к инфраструктуре оперирование показателями «средней температуры по больнице» — почти всегда нонсенс. Слишком много нюансов. Взять, скажем, Московскую область, одну из наиболее проблемных по состоянию сферы ЖКХ. Бурный — до 300 тыс. человек в год — прирост ее населения в последние годы (последовавший за бумом недвижимости) привел к резкому сдвигу энергобаланса именно в сторону бытового потребления. Поскольку промышленная сфера у нас по сути дотирует жилую, в масштабах региона только за 2013 год объем перекрестного субсидирования в энергетике вырос с 6 млрд до 8 млрд рублей. Эти 8 млрд — совокупный объем косвенного налога, который заплатили областные производители за рост количества квадратных метров жилья в регионе.
Как результат — один из самых густонаселенных регионов страны (более 7 млн человек, второй по численности населения после столицы), испытывающий вдобавок острый дефицит рабочих мест (свыше 1,5 млн ежедневной маятниковой миграции — это люди, ездящие работать в Москву), — ощутимо теряет позиции с точки зрения инвестиционной привлекательности для производителей. И нельзя сказать, что жители в таком уж выигрыше — коммунальные платежки в ближайшем Подмосковье сегодня в 1,5–2 раза дороже, чем в Москве; и более 50% этой стоимости — тепло и горячая вода.
На этом фоне еще одним правительственным изобретением в области тарифной политики становится «социальный норматив» энергопотребления, выше которого тарификация идет уже по рыночным ценам. По-своему это разумно: иначе без такой планки, в ситуации дотируемого тарифа, государство приоритетно субсидирует богатых: чем больше ты потребляешь, тем больше тебе помогают. Но сразу же возникает вопрос — в какой мере вообще технически осуществимо сегодня это мощное нововведение? Еще одно усложнение и без того криво работающей системы — не выльется ли оно в управленческий хаос?
Весь этот сюжет — про робкие попытки правительства найти хоть какой-то рычаг стимулирования тормозящегося экономического роста: в данном случае сферой поисков стали тарифы естественных монополий. И, как водится, решение увязает в компромиссах и полумерах: «нельзя никого обидеть». Хотя, если прав министр Улюкаев и мы находимся в фазе окончания «восстановительного послекризисного роста», нет ничего хуже половинчатых решений в стиле «и нашим, и вашим», призванных искусственно, еще хоть на какое-то время, подстегнуть то, что всё равно встанет.
Один из самых тревожных индикаторов нынешнего периода — даже не замедление роста как таковое, а резкое падение прибыли в целом ряде отраслей и рост числа убыточных предприятий. Эта тенденция видна как в масштабах страны, так и в разрезе отдельных регионов. При существующей дороговизне денег на финансовом рынке именно собственная прибыль остается основным источником инвестиций, и ее падение имеет долгосрочный отложенный эффект. Недаром те же инфраструктурные монополии куда больше уповают на индексацию тарифов, чем на доступ к дешевому кредиту и современные финансовые инструменты. И дело тут не только в том, что кредитные и инвестиционные деньги надо возвращать, тогда как прибыль — уже твоя; что хочешь, то с ней и делай. Но и в резком росте негативных ожиданий — из-за чего каждый хочет по максимуму урвать свое здесь и сейчас. «Хочешь пряник — купи мне пряничный завод, и тогда я, может быть, продам тебе пряник» — вот суть глобальной разводки под названием «инвестиционная составляющая».
Когда нынешний премьер еще был президентом, много и часто употребляли слово «модернизация». Применительно к энергетической, коммунальной и транспортной инфраструктуре ситуация на 2013 год выглядит так, что ее — в среднесрочной финансовой перспективе — дешевле действительно модернизировать, чем из года в год скармливать всё больше средств прожорливой египетской корове. Но сейчас уже можно констатировать: многолетние разговоры о модернизации так и остались болтовней, экономика — из последних сил — работает всё на тех же старых дрожжах, и никаких свежих идей, кроме как изъять из нее еще немного денег (в целях экономии ресурсов), у правительства нет. Действующие экономические идеологи выдохлись, новых у власти не видно, а у оппозиции даже и не предполагается: там вместо экономической программы сплошь «борьба с коррупцией» до последнего волонтера.
С другой стороны, ситуация хоть и плохая, но не настолько, чтобы кто-то из принимающих решения всерьез чувствовал жар под креслом. Все могут сидеть ровно. Осталось понять, до каких пор.
