События в Одессе — сожжение сторонниками евроинтеграции своих политических соперников в здании Дома профсоюзов, заставили вспомнить о трагедии Второй мировой войны.
О той самой, настоящей, белорусской Хатыни.
Так, на заседании Совбеза ООН 3 мая постоянный представитель России Виталий Чуркин сказал, что «действия радикалов «Правого сектора» в Одессе напоминают преступления нацистов». Кто-то сравнил трагедию в Доме профсоюзов с Хатынью, кто-то вспомнил, что Хатынь тоже сожгли украинцы, в том числе Роман Шухевич…
Насколько корректно сравнивать трагедии, которые разделяет свыше 70 лет?
Начнем с конца: глава Украинской повстанческой армии Хатынь не сжигал. Да, он был преступником и мыло душистое с веревкой пушистой себе заработал. Но конкретно этого злодеяния не совершал. Правда, украинцы там действительно были, в том числе ранее служившие у Шухевича. Может быть, поэтому и его вспомнили…
Но обо всем по порядку.
22 марта 1943 года партизаны из отряда «Мститель», входившего в знаменитую бригаду «Дяди Васи» (командир Василий Воронянский), на дороге Логойск–Плещеницы (ныне часть трассы М3) в районе деревни Большая Губа обстреляли автоколонну 118-го батальона охранной полиции (шуцманшафт или шума), состоявшей из украинских коллаборантов.
Был убит командир одной из рот, гауптман Ханс Вельке (чемпион Олимпийских игр 1936 года) и три полицая.
В тот же день для акции возмездия был сформирован отряд из двух рот 118-го батальона, усиленного частями жандармерии. В ходе зачистки леса полицейские столкнулись с партизанами. Командир части майор Эрих Кернер запросил помощи и к месту боя были направлены немецкая рота и украинский взвод из батальона «штрафников» (с мая месяца — полка) штурмбанфюрера СС (майора) Оскара Дирлевангера.
Взводом командовал бывший лейтенант Красной армии Иван Мельниченко.
Лесные солдаты отступили к Хатыни, которая, согласно рапорту Кернера, была «известна своим дружелюбием к бандитам» (то есть партизанам). Вскоре в деревне разгорелся бой.
Вот еще одна цитата из рапорта Кернера: «Деревня была окружена и атакована со всех сторон. Противник при этом оказал упорное сопротивление и вел огонь из всех домов, так что пришлось применить тяжелое оружие — противотанковые пушки и тяжелые минометы».
Согласно немецким данным, было убито от 30 до 34 народных мстителей. За сотрудничество с «бандитами» все уцелевшие жители Хатыни (часть погибла в ходе боя) были согнаны в сарай и сожжены живьем. Всего погибло по разным данным от 149 (официальная статистика) до 156 человек (данные немецкого историка Ханса-Петера Клауша). В том числе 75 детей.
Почему после войны официальная советская история скрывала факт боя партизан с карателями в Хатыни, представив события как ничем не мотивированную расправу немцев (о коллаборантах одно время предпочитали тоже молчать) с мирными жителями?
Думается, была предпринята попытка запутать, в первую очередь Запад, много писавший о трагической гибели польских офицеров в Катыни. Дескать, всё в порядке, мы чтим расстрелянных.
Наивно? Неуклюже? Глупо?
Но тем не менее, как это ни парадоксально звучит, срабатывало. Например, в ходе визита президента США Ричарда Никсона.
Поэтому о бое не писали. И, как это ни кощунственно звучит, забыли деревни, в которых погибло больше мирных граждан. Так, 21 июня 1942 года каратели Дирлевангера уничтожили деревню Збышин под Могилевым. Погибло 1076 человек. А в Краснице (тоже Могилевская область) уничтожили 857.
Интересна судьба непосредственных участников акции. Ограничимся только гражданами СССР и Российской империи.
Василий Мелешко, командир 1-го взвода 1-й роты 118-го шуцманшафта, в конце войны, оказавшись во Франции, дезертировал и перешел к местным партизанам. Потом вернулся в Советский Союз, выдав себя за бежавшего из плена военнослужащего и благополучно пройдя фильтрацию в органах контрразведки.
Правда, в 1949 году выяснилось, что он был коллаборантом. Мелешко арестовали, но он сумел скрыть подробности своего прошлого, в частности службу в 118-м батальоне, и в 1955 году вышел по амнистии.
Только в 1975 году удалось найти документальные свидетельства и доказать его причастность к трагедии. Он был расстрелян по приговору суда.
Начальник штаба шуцманшафта, бывший старший лейтенант Григорий Васюра также смог скрыть свое участие в хатынском преступлении. Данные о его сотрудничестве с немцами (также неполные) были найдены лишь в 1952 году. Он также вышел по амнистии 1955 года. Повторно осужден и расстрелян в 1986.
Иван Мельниченко в 1945 году дезертировал из полка «Доливана» (так называли Дирлевангера местные коллаборанты). Воевал в партизанском отряде, из которого также благополучно сбежал. Летом 1945 года добровольно пришел с повинной. Во время перевозки к месту преступления с целью проведения необходимых следственных действий бежал. 26 февраля 1946 года застрелен при попытке ареста.
А вот одному из командиров 118-го батальона Константину Смовскому повезло. Бывший офицер Императорской армии, в годы Гражданской войны воевал у Петлюры, потом, в эмиграции, служил в польской армии. После войны Смовский скрыл свое участие в карательных экспедициях. Как польский гражданин он не подлежал выдаче в Советский Союз.
Активно участвовал в деятельности украинских ветеранских организаций. Дослужился до генерал-хорунжего (генерал-майора). Умер в Соединенных Штатах в 1960 году.
Избежал наказания и командир отделения шуцманшафта Владимир Катрюк. Он благополучно живет в провинции Квебек в Канаде, где занимается пчеловодством. Ему сейчас 92 года.
Если учесть нынешнее трепетное отношение Запада к киевской хунте и к карателям в Донецкой области, то не удивительно не менее предупредительное отношение к карателям той, минувшей войны. Тенденция, однако.
Впрочем, это вина (или беда?) не только Запада. Часть либеральной и националистической оппозиции (трогательное сочетание!) на Украине и в России приветствовало сожжение инакомыслящих в Одессе. Теперь понятно, что нас ждет, если они придут к власти.
После трагедии 11 сентября в знак солидарности с американцами жители многих стран носили значки «Я — ньюйоркец».
Теперь мы все одесситы.
