Близится столетний юбилей начала Первой мировой войны, приведшей к крушению старой России.
Почему произошло это крушение?
В исторической науке давать окончательные ответы — дело малополезное и неблагодарное. Тем не менее попытаемся хотя бы на общеизвестных фактах прояснить эти вопросы. Почему, понеся в 1914–1917 годах значительно меньший, чем Красная армия (РККА) в 1941–1942, урон от германских войск, бывшая Русская императорская армия (РИА) в феврале 1918 году просто-напросто исчезла перед лицом последнего германского наступления?
И что, собственно, произошло 23 февраля 1918 года — в день, который в новейшей России отмечается как «праздник защитника Отечества»?
Ответ на первый вопрос, казалось бы, отчасти кроется в нем самом — в слове «бывшая». Вековой власти, которой изначально присягала эта армия, больше не существовало. Но царская армия отнюдь не перестала существовать после краха царизма. В марте 1917 года, сразу после отречения Николая II, РИА приняла присягу на верность Временному правительству. Случаи отказа от присяги были единичными.
Но каково было внутреннее состояние этой армии к тому моменту?
«Армия переживает болезнь. Наладить отношения между офицерами и солдатами удастся, вероятно, лишь через 2–3 месяца. Пока же замечается упадок духа среди офицерского состава, брожение в войсках, значительное дезертирство. Боеспособность в войсках понижена, и рассчитывать на то, что армия в данное время пойдет вперед, очень трудно».
Многочисленные донесения военачальников такого рода относятся уже к первым неделям после Февральской революции. Описываемое в них состояние очень сложно приписать только ее влиянию. Очевидно, что резкое снижение боеспособности РИА происходило еще в последние месяцы «старого режима», что, кстати, прослеживается по многим источникам.
Тогда же начались случаи братания на фронте с противником.
Ленин еще не вернулся в Россию в «запломбированном вагоне». А слова «Это первый этап революции международной, которая положит конец позору войны и вернет человечеству мир» — были вовсе не из большевистского Декрета о мире. Они — из декларации Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов от 2 (15) мая 1917 года. В Совете большевики тогда составляли незначительное меньшинство, а доминировали эсеры и меньшевики. Впрочем, их не следует представлять как каких-то пацифистов и пораженцев. Эсер А.Ф. Керенский был одним из самых рьяных сторонников скорейшего перехода Русской армии в наступление, что и попытался реализовать, получив в мае 1917 года пост военного министра.
За политическое влияние на Русскую армию с первых дней после победы Февральской революции разгорелась борьба между двумя лагерями победителей — либерально-буржуазным и либерально-социалистическим. «Демократизация» армии и замена офицерского корпуса стали оружием в руках второго.
Впрочем, первую «чистку» армейских рядов от сторонников монархии произвел еще первый военный министр Временного правительства А.И. Гучков (из правой партии октябристов). Тем самым новые власти всячески старались обеспечить себе лояльность армии.
А всего лишь за полгода после падения монархии произошли три смены на посту верховного главнокомандующего, отставки затронули всех главнокомандующих фронтами (иных — не по одному разу), большинство командующих армиями, 26 командиров корпусов (из 68), 69 начальников дивизий (из 240), а всего — 140 военачальников высшего звена.
После провала июньского (1917 года) наступления стали формироваться «ударные» части, «батальоны смерти» и т.п. Самый боеспособный офицерский элемент изымался из-под «разлагающего» влияния солдатской массы, но тем самым, в свою очередь, переставал влиять и на нее. Никакой роли в боях на фронте эти элитные добровольческие части не сыграли. Зато они стали ядром формировавшихся Белых армий Гражданской войны.
К слову, Ленин не был пацифистом. Еще на I съезде советов в июне 1917 года он говорил о неизбежности вооруженной борьбы революционной России со странами Антанты, то есть предсказал интервенцию. Понятно, что большевики готовились воевать не только с Антантой, но и с Германией, пока с ней не был заключен мир. «Мы — оборонцы с 25 октября, мы — за защиту Отечества с этого дня», — писал Ленин. Правда, к этому дню бывшая РИА осталась уже без авторитетного командного состава. Стремясь как-то компенсировать этот недостаток, большевистско-левоэсеровский Совет народных комиссаров (СНК) 16 (29) декабря 1917 года издал декрет о введении выборности командиров в армии.
Кстати, в это время на Дону уже открыто формировалась белая Добровольческая армия. И декрет СНК от 15 (28) января 1918 года о создании РККА следует рассматривать именно в ответ на эти действия. РККА формировалась прежде всего как армия будущей Гражданской войны. Конечно, ее участие в военных действиях против интервентов тоже предусматривалось.
Но на момент немецкого наступления в период срыва брестских мирных переговоров РККА просто еще не существовало!
Никакого отпора под Псковом и Нарвой 23 февраля 1918 года части новоиспеченной Красной армии дать немцам не могли за отсутствием там тех и других. Хотя бывшая РИА просто рассыпалась при первых признаках наступления немцев, те отнюдь не рвались вперед очертя голову по просторам охваченной революционным пожаром и разрухой России.
Только 1 марта 1918 года немцы без боя вошли в Псков и примерно тогда же в Нарву. Наступление прекратилось 3 марта, как только в Брест-Литовске были подписаны условия мирного соглашения.
Мало кто знает, что одной из статей (5-й) Брестского договора предусматривалась полная демобилизация вооруженных сил советской России — и старых, и новых. Однако немцы сквозь пальцы смотрели на нарушение большевиками этой статьи договора. Они понимали, что только РККА в этих условиях служит буфером между немцами в оккупированных областях (Дон, Украина, Белоруссия, Прибалтика) и авангардом интервенции Антанты — чехословацким корпусом (который начал выступление 26 мая 1918 года). Правда, на границе с зоной немецкой оккупации она называлась «завесой».
По свидетельству генерала РИА М.Д. Бонч-Бруевича, пошедшего на службу к большевикам, это название позволяло привлечь как можно больше бывших генералов и офицеров к делу военного строительства советской республики. Но очевидно, что это делалось также и для видимости соблюдения Брестского договора.
О состоянии первых добровольческих частей РККА, направляемых на границу с зоной германской оккупации, ярко свидетельствуют донесения, приводимые бывшим офицером РИА, советским военным историком Н.Е. Какуриным (репрессирован в 1930-е). Вот характерный отрывок: «Главный их недостаток — это отсутствие гражданского долга, полное отсутствие сознания важной ответственности и взятого на себя обязательства, люди совершенно не признают командный состав и приказаний совершенно не исполняют». Это относится к апрелю 1918 года, когда формирование РККА развернулось уже полным ходом. Невероятно, чтобы двумя месяцами раньше едва родившаяся армия с такими настроениями могла дать отпор кайзеровским солдатам, если бы те собирались воевать всерьез.
Впоследствии большевикам удалось создать из этого материала армию, превзошедшую в боеспособности своего главного противника в Гражданской войне. И не последнюю роль в этом сыграли 75 тыс. офицеров (из 250-тысячного офицерского корпуса РИА), поступившие на службу в РККА. В этой связи представляет интерес уже другой вопрос: куда в ноябре-декабре 1918 года исчезла знаменитая своей дисциплиной бывшая кайзеровская армия, когда РККА значительно меньшими силами вступила на территорию Украины? Ведь Компьенское перемирие предписывало немецким войскам оставаться там до тех пор, пока их сменят войска Антанты…
Впрочем, это уже другая история.
