«Худеть не буду — я осознала свою самоценность»

В прокат вышла лирическая комедия «Смешанные» (Blended) режиссера Франка Корачи — об уже не юных мужчине и женщине, случайно встретившихся на семейном курорте. В главных ролях — Адам Сэндлер и Дрю Бэрримор. С лауреатом «Золотого глобуса» Дрю Бэрримор побеседовала корреспондент «Известий» Галя Галкина.

— Можете ли вы сказать, зачем нам смотреть «Смешанных»?

— Этот фильм способен рассмешить вас и даже осчастливить (смеется).

— «Смешанные» — ваш третий фильм с Адамом Сэндлером. В чем секрет столь плодотворного сотрудничества, начавшегося 20 лет назад с картины «Певец на свадьбе»?

— Наш секрет — ответственность за общий фильм. Когда мы встретились 20 лет назад, у нас уже были свои собственные продюсерские компании. Таким образом, мы не только приходили на съемочную площадку играть свои роли, но и заботились о фильме в целом.

Через несколько лет после «Певца...» мне понравился сценарий фильма «50 первых поцелуев», и я помню, как печатала письмо на пишущей машинке и чуть не плакала от избытка чувств: «Дорогой Адам! Мое сердце чует, что мы могли бы сделать чудесный фильм на основе сценария Джорджа Уинга. Прочитайте его, пожалуйста».

Фильм вышел 10 лет назад, мы много сделали для его успеха — несколько раз переделывали сценарий и переписывали диалоги своих персонажей. В «Смешанных» мы также вложили много сил — чтобы у нас получился фильм, какой мы хотели бы смотреть сами.  

— Для съемок вам пришлось отправиться в Южную Африку. Любите экзотику?

— Нет, но мы знали, что наши персонажи обязательно отправятся в какое-нибудь экзотическое место, где смогут отстраниться от текущих дел. Это ведь самое главное для отдыха. И еще мы всегда стараемся приблизить наши фильмы к реальной жизни — у Адама и у меня дети, и наш фильм во многом — о взаимоотношениях родителей с детьми. 

— Что было самым интересным в вашем путешествии?

— Раньше я была в Африке несколько раз, так как сотрудничаю с ООН в качестве посла доброй воли. Но в Йоханнесбург я попала впервые и полюбила этот город. Мы часто снимали в ночное время, а день я проводила со своей дочкой. Это было утомительно, но потрясающе. Однажды мы с ней были на сафари. Представьте себе: идет девочка, а за ней шагают порядка 50 слонов. Теперь у меня на ночном столике стоит фотография, напоминающая об этом трогательном моменте. А семью слонов вы увидите в фильме.

— Считаете ли вы, что материнство — одна из самых сложных ролей в жизни женщины?

— Я из тех женщин, кто успел пожить полной жизнью до того, как стать матерью. У меня, кажется, было всё, и вот теперь, когда наконец появились дети, я с удовольствием сосредоточилась на них. Снимаюсь гораздо реже, чем раньше, стараюсь вернуться домой к ужину. Но бывает, что я возвращаюсь, когда дети давно спят. Зато в выходные мы с мужем стараемся проводить с ними все свое время и обходимся без няни. 

— Позволите ли вы своим дочерям стать актрисами?

— Если их желание стать актрисами не пройдет к 18 годам, то я обязательно поддержу их мечту, как и другие их начинания. Пусть у них будет детство, о котором я могла только мечтать. 

— Вы пережили трудный период в подростковом возрасте. Помню, как меня поразила новость о том, что Дрю Бэрримор в 15 лет освободилась от родительской опеки и начала самостоятельную жизнь. 

— Я стараюсь не упоминать об этом, чтобы не провоцировать заголовки в газетах. Я не общаюсь со своей матерью в течение 25 лет, это очень болезненно. Но что бы люди ни говорили обо мне, это несравнимо с реальными проблемами нашего общества. А моя жизнь протекает довольно скучно: самое большое удовольствие — собраться за столом за семейным ужином, а когда дети уснут, смотреть с мужем телевизор (смеется).

— Как вы поняли, что ваш муж, искусствовед Уилл Копелман — надежный попутчик и просто правильный для вас человек?

— У нас совпали жизненные ценности, но в отличие от меня он вырос в семье, где они практикуются. А мне всегда хотелось, чтобы у моих детей была подобная семья. 

— Вы можете перечислить эти ценности? 

— С одной стороны, они общеизвестны — это общечеловеческие ценности, а с другой — они слишком личные, так что я не стану распространяться на эту тему.

— Как я понимаю, вы не просто живете рядом с родителями мужа, но на самом деле близки с ними, что случается довольно редко. 

— Я думаю, это моя карма. У меня были довольно-таки суровые родители, а также бабушки с дедушками (Дрю — представительница знаменитой актерской династии. — «Известия»), и я думаю, что семья мужа в какой-то степени — компенсация. 

И еще я научилась концентрироваться на хорошем, не раздувать досадные мелочи. В подростковом возрасте я была злой и циничной. Но потом научилась ценить всё позитивное, что у меня есть. Это как стакан — наполовину пустой или наполовину полный. Зависит от того, как смотреть. 

— Что вы можете сказать о современном Голливуде — чувствуете ли вы его давление?

— Я в кинобизнесе почти 40 лет, и теперь уж точно глупо быть жертвой ожиданий людей, с которыми я даже не знакома. Мне всё равно, что они обо мне думают. Я люблю поесть и не собираюсь отказывать себе в этом удовольствии. Я также не понимаю одержимости пластической хирургией. Во внешности людей, ею злоупотребляющих, есть что-то устрашающее.

Было время, когда я, чтобы быть худой, голодала, вставала в 5 утра позаниматься в спортзале. Я ощущала себя очень несчастной, понимая, что не вписываюсь в стройные ряды. А теперь меня это не волнует — я осознала свою самоценность и люблю себя больше, чем когда-либо (смеется).

— В следующем году у вас юбилей — уже придумали, как будете отмечать?

— Нет, но мне нравится взрослеть, поэтому я придумаю что-то очень веселое для своего 40-летия, а потом для 50-летия. Нет ничего такого, что способно соблазнить меня вернуться назад. С возрастом я чувствую себя гораздо лучше. Для меня день рождения — повод собраться с друзьями. До замужества ближе и дороже их у меня никого не было. Друзья потихоньку обзаводились семьями, у них рождались дети, в которых я влюблялась. И когда мы собираемся все вместе, то я просто на седьмом небе от счастья. 

— Кто ваша лучшая подруга?

— Камерон Диаз, и у нас с ней есть несколько общих подруг.

— Находите ли вы время для девичников?

— О господи, конечно, да. Мы собираемся, чтобы поразмяться, а потом идем куда-нибудь развлечься. 

— А как вы обычно разминаетесь?

— Недавно я влюбилась в зумбу (фитнесс-программа танцевального типа. — «Известия») и теперь буквально одержима ею. Во время второй беременности я просто не могла дождаться, когда снова смогу вернуться к этой забавной смеси танца и аэробики. 

— Вы ходите с подругами на шопинг? 

— Нет, мы никогда не ходим по магазинам. После разминки идем выпить, закусить, общаемся. Я могу немного выпить за обедом. Я люблю готовить, но с Камерон мне не сравниться — она великий повар, да и другие мои подруги очень хорошо готовят. А я люблю пасту, поэтому и готовлю ее чаще всего. И еще суп. Кстати, этим летом я собираюсь в Италию, чтобы пройти курс обучения в кулинарной школе. У меня есть несколько на примете. А пока я нуждаюсь в помощи. Стараюсь всё делать правильно, но получается кухонный бардак, я выгляжу испуганной и совсем несексуальной (смеется). Так что для меня кухня — большой стресс. Я не из тех, кто расслабляется и готовит, попивая вино и разговаривая с подругой по телефону.

— Какую роль играет мода в вашей жизни?

— Мне приходится одеваться на выход, но это не значит, что у меня всегда есть вдохновение выглядеть наилучшим образом. Для меня главное — чувствовать себя хорошо. Думаю, что мода позволяет нам экспериментировать с одеждой. Но я не могу думать об этом каждый день  — это слишком большая работа.

— Вы подражаете кому-то, когда наряжаетесь? 

— Нет, но мне очень нравится смотреть на Кейт Бланшетт, особенно когда она идет по красной дорожке. У нее прекрасный вкус и неистощимая фантазия. Она настоящая гламурная кинозвезда. Перед выходом на красную дорожку я тоже работаю со стилистом. Но явно не 360 дней в году.  

— Вы публичный человек.  Внимание вас утомляет?

— Да, папарацци сводят меня с ума, хотя я и выросла под микроскопом. Но тогда я была одна, а теперь у меня дети. Жизнь под прицелом камеры вредна для девочек. Но такова нынешняя ситуация. Думаю, единственный выход из положения  — не замалчивать эту проблему.