«Boeing может сделать заказ на запуск трех космических аппаратов»
Экс-глава «Гражданских самолетов Сухого» Андрей Калиновский этим летом возглавил «Центр Хруничева» — одно из самых проблемных предприятий ракетно-космической отрасли. Спустя почти три месяца с начала своей работы на «Хруничеве» Калиновский рассказал корреспонденту «Известий» Ивану Чеберко, с чем столкнулся в первое время, как новое руководство собирается отстаивать позиции компании на рынке коммерческих запусков и о планах создания совместного предприятия с «Уралвагонзаводом» по производству трамваев.
— Давно не слышно о новых контрактах на коммерческие запуски «Протонами». Почему? Потенциальные заказчики опасаются расширения санкций и осторожничают?
— В плане коммерческих пусковых программ у нас нормальные перспективы. Сейчас на стадии контрактации порядка семи заказов в разной степени готовности. Речь идет о пусках на 2016–2017 годы. Один коммерческий пуск на 2017 год уже законтрактован, и его надо исполнять. Обсуждается крупный заказ на запуск трех космических аппаратов от Boeing. Безусловно, конкуренция обостряется, на рынок выходят новые игроки. Понятно, что и несколько подряд аварий нам бизнес не улучшили, но пока «Протоны» конкурентоспособны.
—Вам удалось разобраться, почему аварии «Протонов» и разгонных блоков «Бриз» в последние годы происходили главным образом при осуществлении федеральных запусков, в то время как по коммерческим программам техника работала исправно?
— Тот же вопрос задают и зарубежные партнеры. Они считают, что у нас две системы качества. Одна — более надежная — для коммерческих ракет, а другая — для федеральных. На самом деле, это стечение обстоятельств, не более. Система качества одна — для всех видов пусков. Одни и те же люди работают на одном и том же оборудовании, по одним и тем же технологиям.
— Представленная вами в прошлом месяце программа финансового оздоровления уже получила отклик? Когда ожидается ее утверждение?
— Предприятие испытывает проблемы с финансированием текущей деятельности, поэтому очень важно получить помощь как можно быстрее. Сейчас идет процедура согласования в правительстве РФ, программу изучают в заинтересованных ведомствах, министерствах — надеюсь, она будет утверждена в этом году. Важно, что сначала мы представили план преобразований коллективу и экспертам, нам была нужна объективная оценка. И надо было объяснить людям, работающим на предприятии, что и как мы собираемся делать. Разговариваю с коллективом каждый день — и результат есть: сотрудники понимают, что перемены неизбежны, и включаются в процесс.
— В процессе согласований ее бюджет может сократиться?
— 56 млрд рублей запланированы — эти средства были заложены в бюджетах федеральных целевых программ и федеральная космической программы (ФКП). Мы не просим ни копейки сверх того, что было запланировано. Что изменили? Перераспределили финансирование по применению и реализации, чтобы достичь необходимого результата, сделать предприятие не просто производителем космической продукции, а эффективным, способным зарабатывать деньги.
— Сколько денег удастся выручить благодаря высвобождению площадей от производств в Филевской пойме?
— По данным анализа Jones Lang LaSalle, речь идет о нескольких десятках миллиардов рублей, но это — приблизительные цифры. Сейчас проходит уточняющая оценка, банки проводят свою экспертизу.
— А когда планируется завершить процедуры акционирования предприятия, что позволит оформить занимаемую землю в собственность ОАО?
— По указу президента и постановлению правительства, акционирование должно завершиться в конце следующего года.
— Таким образом, рекультивация земель, строительство могут начаться в 2016 году?
— Да. Но основная часть средств нам нужна уже сегодня — если не вчера.
— С какой целью?
— На предприятии дефицит финансовых средств, вся наша продукция продана на 2,5 года вперед, а деньги уже получены и потрачены. То есть практически нам надо 2 года заниматься производственной деятельностью при полном отсутствии прихода финансовых средств. Мы вместе с ОРКК и Роскосмосом стали искать выход и предложили следующую схему: мы сейчас просим 34 млрд рублей, при этом гарантируем их полный возврат. Правительству нужна стопроцентная гарантия возврата денег, бесплатной поддержки больше не будет, в этом принципиальный подход государства. Если рассматривать только нашу хозяйственную деятельность, то 34 млрд рублей с учетом рентабельности, которую мы закладываем — а это 10%, — будем возвращать 15–20 лет. А задача стоит так, что в 2022 году мы практически всё должны вернуть, ведь у государства есть свои обязательства, в том числе и социальные. Понятно, что в правительстве нет желающих за счет датирования неэффективной деятельности менеджмента ряда предприятий сокращать, например, общефедеральные социальные программы. Речь идет о $1 млрд, именно поэтому продажа земель — единственный быстрый источник возврата денег.
— На других производственных площадях в регионах также планируется высвобождение производственных участков с их дальнейшим использованием под девелоперские проекты?
— Да, программа оздоровления предусматривает серьезное техническое перевооружение, мы переходим на новые технологии, на новые виды обработки продукции, где значительно растет производительность труда. А как только возрастает производительность, сразу требуются меньшие площади, меньшее количество станков и т.д. Когда мы спроектировали новый план производства на омском «Полете», с применением новых технологий и подходов в организации, то весь производственный цикл изготовления ракет-носителей «Ангара» уместился в один корпус. С одной стороны корпуса завозится металл, а с противоположной — выезжает «Ангара». Всё сконцентрировалось там. Переходим на новую сварку — сейчас варим аргонной, а будем фрикционной. Устанавливаем станки с ЧПУ, перепрограммируемые, переналаживаемые. Вся организация производства другая. Всё ставим «на поток», на конвейерный принцип. И это позволяет существенно сократить используемые площади. Технологии и новые подходы в организации производства, действительно, дают серьезный эффект, в том числе и в качестве продукта.
— Если так, то почему бы не перенести все производственные процессы в регионы, а в Москве оставить только конструкторское бюро?
— В Москве есть «школа» — специальные институты, большое количество предприятий, в том числе и в Подмосковье, которым нужны профессионалы, поэтому здесь их и готовят серьезно и в больших объемах. При этом «Протоны», которые «кормят» компанию сегодня, производятся здесь фактически серийно. Если это остановить, начать перенос, то мы, на самом деле, больше денег и времени потратим на переезд, на развертывание нового производства, чем выиграем. В Москве сохраним высокотехнологичный производственный процесс и центр конструкторских компетенций. Также на московской площадке мы планируем начать выпуск головных обтекателей для ракет. А делать «Ангару» мы будем в Омске.
— Сколько заказов на ракеты «Ангара» у вас сейчас?
— Сейчас идут опытно-конструкторские работы по «Ангаре», до 2021 года мы должны завершить программу новых испытаний ракетного комплекса и тогда уже начнем промышленную эксплуатацию в интересах федеральной космической программы — в ее проекте также запланированы пуски с помощью «Ангары».
— «Ангару» уже сейчас критикуют за дороговизну, которая лимитирует возможности этого ракетного комплекса на мировом рынке запусков…
— Цена «Ангары» должна быть сопоставима с «Протоном» (порядка $100 млн за пуск по коммерческой программе, 2,84 млрд рублей в ценах 2013 года по федеральным программам. — «Известия»). А еще лучше, если бы она стала дешевле «Протона». Потому что в «Ангаре» на уровне конструкторских решений заложена унификация, все ракеты этого семейства состоят из универсальных модулей. Если, например, будем запускать 10 ракетоносителей «Ангара-5» в год, как сейчас запускаем «Протоны», то получается 50 универсальных модулей. На самом деле, это уже почти среднесерийное производство. Большие партии запуска и минимальная себестоимость. Вот в этом — принципиальное отличие «Ангары», которое позволяет говорить о том, что себестоимость этого продукта точно будет не дороже «Протона». А может быть, и дешевле. Пока идут испытания, «Ангара», естественно, дороже, как и любой продукт на этой стадии. Важно, что у этой новой серии есть хорошие перспективы, не только военные, но и гражданские.
— На ваш взгляд, сверхтяжелый носитель, который сейчас будут создавать на перспективу, может быть конструкторским продолжением «Ангары»?
— Возможно. Я вообще не думаю, что какое-то одно конструкторское бюро способно сегодня в одиночку создать такой продукт, как носитель сверхтяжелого класса. Скорее всего, это будет некий конгломерат из нескольких конструкторских бюро, которые объединят компетенции для создания механизма подобного типа. И я думаю, что как раз консолидация различных школ позволит выработать единственное правильное решение. Это мое мнение. Понятно, что кто-то станет «головником», но участвовать должны все.
— Когда начнется строительство первого стартового комплекса «Ангары» на космодроме Восточный?
— Этот вопрос — прерогатива Роскосмоса.
— Когда планируется закончить работы с многофункциональным лабораторным модулем для МКС, который РКК «Энергия» вернула на «Хруничев» из-за выявленного брака?
— Завершение работ намечено на декабрь 2015 – январь 2016 года. Соответственно, запуск модуля планируется на 2017 год.
— Это будет последний модуль для МКС, изготовленный «Хруничевым»?
— Наверняка. И я, и руководство ОРКК считаем, что предприятию есть смысл специализироваться на чем-то одном, потому что каждый продукт, каждая тема имеет значительную специфику. Ракета-носитель — это по большей части топливные баки, ведь 80% веса ракеты составляет топливо. Из общего тоннажа всего 3 т выводится на орбиту. А у пилотируемых станций своя специфика — другие технологии, другая организация производства. Невозможно создать эффективное универсальное производство и для космических аппаратов, и для пилотируемых станций, и для ракет-носителей.
— Ваше предприятие в Усть-Катаве выпускает в основном трамваи, это исторический трамвайный завод. Как вы планируете поступить с этим предприятием?
— Мы будем концентрироваться на производстве ракет и убирать из периметра непрофильные производства. По трамваям могу сказать, что Игорь Комаров, гендиректор ОРКК, съездил в Усть-Катав и предложил создать совместное предприятие с «Уралвагонзаводом» (УВЗ). Для УВЗ это профильный бизнес, ну и хорошо — продвижением трамваев на рынке должны заниматься профессионалы. В то же время Усть-Катавский завод способен генерировать прибыль, а мы, как владельцы актива, будем получать дивиденды. Именно это сейчас и обсуждаем с УВЗ.
