«Духless» возвращается
Писать продолжение одного из самых популярных романов нашего времени Сергей Минаев не собирался. Во всяком случае, именно так он говорил на волне успеха своей «Повести о ненастоящем человеке». Уверял, что продолжение было бы сродни гастрольному чесу по провинции, а преследовать коммерческие цели ему неинтересно: ради денег «можно было еще четыре ремейка наштамповать».
Видимо, девять лет, прошедших с даты выхода бестселлера, сильно изменили взгляды Минаева, и вот «Духless» возвращается.
«Писатель после первого бестселлера непременно хочет написать «что-то кардинально иное», чтобы «увести читателя в новый мир». В результате «кардинально иное» выходит полным г..., с мизерным тиражом и жуткой реакцией читателей. Умные после поля экспериментов возвращаются к своей стезе, все прочие уходят «говорить с вечностью» (форумы неудавшихся писателей, литкритика, пьянство)», — словно оправдывается Минаев на страницах романа.
Стержень романа, выпущенного издательством АСТ, — это повествование о новом герое нашего времени, писателе и телеведущем Владимире Богданове, насытившемся славой со всеми вытекающими последствиями. Сигареты, клубы, алкоголь, девушки, наркотики составляют содержание жизни Богданова и книги Минаева. На обложке книги — дисклеймер «18+» (спасибо вкраплениям нецензурной брани, подобранной, надо сказать, по делу), хотя по смыслу больше подошел бы «30+».
Мы застаем Богданова в момент, когда его жизнь уже давно течет по накатанной, былые радости не особенно доставляют удовольствие и на первый план выходит кризис среднего возраста. В первом «Духless» Минаев с позиции своего поколения рассуждал о кризисе 30-летних менеджеров низшей ступени высшего звена. Теперь и автор, и герой повзрослели, на смену старому пришел новый кризис. Друзья прикидывают, что было бы, если бы когда-то они выбрали другой путь. Женщины откровенно обсуждают уходящий репродуктивный возраст. Таксисты слушают Стаса Михайлова и мечтают о лихих 1990-х, в которые нет возврата.
Всё меняется в один момент. Сначала Богданова преследует мистическое чувство тревоги, кажется, будто бы кто-то открывает дверь его квартиры, тусит с его друзьями вместо него (и, что самое страшное, будучи им). Переломным становится звонок неизвестного психа по скайпу, и вот Минаев уверенно погружает читателя в «Двойника» Достоевского. В лучших русских традициях «Селфи» ставит перед героем два классических вопроса: если, глядя на собственное отражение, ты не уверен, ты ли это, а работа, здоровье и любовь уходят к кому-то другому, кто виноват и что со всем этим делать?
Как и дебютный роман, «Духless 21 века. Селфи» явно автобиографичен. Виктор Богданов — ровесник Сергея Минаева и тоже имеет дочь от первого брака. Ну и, конечно, что может быть банальнее, чем выбрать профессией главного героя писательский труд? Верный прием, чтобы высказать собственные мысли по поводу мук творчества, утомительных встреч с читателями, на которых постоянно задают одни и те же вопросы, приставучих журналистов и при этом никого всерьез не обидеть.
Разница между героем и его создателем, надо полагать, тоже существует. Но прочертить грань читателю вряд ли удастся: недаром поклонники вымышленного писателя так часто достают его именно этим вопросом.
Во многом Сергей Минаев остается верным себе: как и в первом романе, повествование расцвечивается яркими красками совсем недавнего прошлого. Сквозь речь персонажей сквозят упоминания о приближающемся кризисе и тайных замыслах властей, освобождении Ходорковского и Олимпиаде, «идиотских решениях с парковками». По-прежнему с первого абзаца читателя цепляет острый, злой язык автора, подкупающий бесстрашием, откровенностью и отменным чувством юмора.
Но по сути «Духless» всё же изменился: за несколько лет до 40 он обрел бóльшую обтекаемость, острые углы превратились в «мягкий квадрат». «Духless» стал менее бездуховным.
