Энергетический саммит в Дохе закончился безрезультатно. Участникам так и не удалось договориться о том, как стабилизировать цены на нефть. Некоторые эксперты называют итоги саммита провалом. Однако так ли трагична сложившаяся ситуация?
На саммите в Дохе над экономической целесообразностью, безусловно, возобладала политика.
На Ближнем Востоке как в основном сосредоточении проблем мусульманского мира издавна, с первых веков ислама, существует противостояние между двумя крупными течениями — шиитами и суннитами.
Сунниты, как известно, являются преобладающим по численности последователей течением в исламе. Шииты были всегда гонимыми и преследуемыми. Тем не менее они сумели закрепиться в ряде государств, и прежде всего в Иране, Ираке и некоторых странах, расположенных на побережье Персидского залива.
Оба течения претендуют на главенствующую роль в мусульманском мире.
Лидером шиитов является Исламская Республика Иран, лидером суннитов — Саудовская Аравия, где находятся основные святыни мусульманского мира, и прежде всего святыни шиитов.
Борьба между лидерами этих течений ведется иногда скрытыми методами, а иногда становится совершенно открытой. Она то вспыхивает, то затухает. Сейчас мы наблюдаем этап активизации этой борьбы. Он длится с момента так называемой «арабской весны», на протяжении примерно пяти лет. Арабы-сунниты и Саудовская Аравия прежде всего посчитали, что им нужно оградить себя от экспансии шиитов и Ирана. Для этого они затеяли ряд по сути дела мятежей в государствах, где есть определенный элемент влияния Ирана. В первую очередь это такие страны, как Ирак и Сирия.
Отчаянная борьба не принесла результата, ожидаемого Саудовской Аравией. Иран выстоял. Более того, сейчас он уже вышел из-под основных санкций, которые были на него наложены странами Запада, и претендует на восстановление своих позиций и на экономических рынках, и на рынке влияния Ближнего Востока.
Что же касается дохийского саммита, то с самого начала было трудно ожидать, что Иран и Саудовская Аравия смогут прийти к какому-то компромиссу.
Дело в том, что ущерб, который был нанесен Ирану в результате многолетних санкций, оказался весьма значительным. Из-за того, что санкции прежде всего били по основному экспорту Ирана — углеводородному, в стране в течение нескольких лет стремительно росла инфляция, падали доходы.
В этой ситуации совершенно естественно, что Иран заинтересован в восстановлении своих экономических позиций. От того, как пойдет это восстановление, зависит очень многое и, в частности, внутриполитическая стабильность Ирана. Достичь восстановления своих позиций он не может, не продавая на внешние рынки нефть в очень больших объемах.
Эти объемы накопились в Иране за время санкций. Нефть попросту складировалась, в том числе и в танкерах, стоящих на приколе у пирсов. Поэтому сейчас Иран способен нарастить поставки в самые короткие сроки. Но в условиях падения цен на нефть это невыгодно большинству других нефтедобывающих государств. Иран вынужден с этим мириться, потому что для него средства, полученные от продажи этой нефти, пусть даже и по небольшой цене, стали бы дополнением в его расстроенный государственный бюджет.
В свою очередь, Саудовская Аравия не хочет идти навстречу Ирану по той причине, что если Тегеран станет быстро пополнять свои финансы, то, с точки зрения саудовцев, возникает риск, что иранцы сумеют быстро реанимировать политику влияния в тех государствах, где это влияние существует, в частности в Сирии.
И тогда планы Саудовской Аравии по ликвидации режима Башара Асада могут сорваться. Поэтому на саммите в Дохе при решении такой на первый взгляд экономической задачи верх одержали соображения политического характера.
В ходе предварительных согласований позиция России состояла в том, что она была согласна с сокращением нефтедобычи в том случае, если на это сокращение пойдут все основные нефтедобывающие государства. Это было заранее обговорено президентом Российской Федерации со всеми главами крупнейших нефтедобывающих компаний.
Но произошло то, что произошло: политические резоны возобладали, политические амбиции противников Ирана, да и сама иранская позиция, состоящая в том, что свои интересы он ставит выше интересов всех остальных, привели к тому, что соглашения достичь не удалось.
Тем не менее это не катастрофа. Рынки зависят не только от добычи, но и от прочих обстоятельств, среди которых важнейшим является экономический рост в основных государствах — потребителях нефти. Пока этот рост находится на низком уровне. В частности, происходит снижение темпов экономического роста Китая — основного потребителя нефти.
Если этот тренд — замедление — сменится на противоположный, то спрос на нефть будет расти. Рост спроса на нефть породит, по всей видимости, и повышение цены на этот продукт. Поэтому нынешнюю ситуацию я охарактеризовал бы как неприятную, но отнюдь не катастрофу.
Автор — главный редактор журнала «Проблемы национальной стратегии» Российского института стратегических исследований
