Шла «война народная, священная война»

Песня, откуда эти слова, прозвучала в первые дни Великой Отечественной войны. Стихи  Василия Лебедева-Кумача были опубликованы на третий день войны, 24 июня, одновременно в двух газетах — «Известиях» и «Красной звезде». Уже на следующий день композитор Александр Александров положил эти слова на музыку. В последние июньские дни под тревожные  звуки песни с Белорусского вокзала Москвы уходили на фронт первые воинские эшелоны…

В эти же дни по разным направлениям уезжали на боевые редакционные задания спецкоры (а теперь уже военкоры) центральных газет и среди них — журналисты «Известий».

Известинский «десант» на войну был внушительным. Его составили сотрудники центрального аппарата и собкоры газеты. По долгу памяти следует вспомнить этот военкоровский корпус —Е. Кригер, К. Тараданкин, И. Осипов, Н. Дедков, П. Белявский, Э. Виленский, Л. Кудреватых, А. Булгаков, В. Полторацкий, В. Беликов, В. Антонов, В. Стариков, П. Никитин, М. Рузов, М.Генкин, знаменитые фотокорреспонденты Н. Петров, Д. Бальтерманц, Г. Зельма, С. Гурарий, А. Егоров, Г. Самсонов… Боюсь, это неполный список: архивы подчас тоже «теряют память».

Но первую пятерку лично помню по 1960-м годам, когда начал работать в «Известиях». Особенно дружили с молодой порослью Евгений Генрихович Кригер и Константин Михайлович Тараданкин, присматривались, кто идет на смену. А мы любили слушать военные «бывальщины» наших боевых ветеранов.

«Известия» жили тогда по законам военного времени. В газете три отдела — фронта, тыла и иностранный. Быт редакции устроен по-походному: на шестом этаже (остальные пять пустовали) в двух больших комнатах установлены кровати. Здесь и короткий беспокойный сон после поездки на фронт, здесь и отписывались между двумя заданиями, здесь и столовались.

На постоянной работе в московской редакции оставалось тогда человек 15–20, включая технический состав. Основная часть сотрудников была отправлена в Куйбышев (нынешнюю Самару). Уезжали из Москвы в самый тревожный для столицы день — 16 октября, враг стоял у ворот города. В Куйбышеве была создана полиграфическая база и налажен ежедневный выпуск газеты на восточную часть страны.

Дальше процитирую своего товарища по отделу информации Виктора Беликова, потомственного журналиста. Его отец перед отъездом на фронт успел отправить семью  с известинским эшелоном в Куйбышев. И вот воспоминания 11-летнего мальчишки, осмысленные Виктором почти через 70 лет:

«Прибыли на место — в глухую степь. Здесь впервые услышали название железнодорожного разъезда, сыгравшего главную роль в нашей куйбышевской эпопее, — Безымянка. Тут размещался авиационный завод. А где авиазавод, там и аэродром, на который должен был ежедневно прилетать из прифронтовой Москвы транспортный самолет Ли-2… Матрицы очередного номера, изготовлявшиеся в базовой столичной типографии, упаковывали в цилиндрические картонные коробки с надписью «Срочный груз» и вручали водителям легковых машин, мчавшихся по ночному городу на Центральный аэродром у Ленинградского шоссе. Здесь их  ждал трудяга-самолет с запущенными моторами, тут же стартовавший в перелет по маршруту Горький–Казань–Куйбышев… Это были крайне опасные рейсы: Подмосковье находилось в зоне действия вражеских истребителей. От экипажей требовалось немалое мужество и высокое летное мастерство: полеты проводились только ночью и при любой погоде…»

Однако вернемся в военную Москву. Здесь у штурвала «Известий» оставался главный редактор — Лев Ровинский, ровесник XX века, с классической  биографией человека из народа. Уроженец города Умани (Киевская губерния), сын маляра и швеи, он в 11 лет освоил профессию отца и начал помогать ему в работе. С 15 лет уже в Одессе устроился конторщиком. Ветер одесской вольницы погнал пытливого юношу в Москву. Год проучился в Московском университете, но здесь его подхватили другие ветры. В 1919 году Ровинский — в рядах Красной Армии, сначала — рядовой, вскоре — растущий на глазах и в глазах начальства политработник. Это и открыло ему дорогу в журналистику… В «Известия» он пришел из «Правды» 26 апреля 1941 года. А тут — война.

Особенно тревожным был первый военный год. Ровинский, как и другие сотрудники, жил в редакции. Это было небезопасно. На случай захвата «Известий» немцами (рассматривалась и такая возможность) здание было заминировано (через год саперы разминировали здесь пять зарядов). Осенью 1941-го на крышу дома упала зажигательная бомба… Несмотря ни на какие трудности газета выходила регулярно, за годы войны не было ни одного опоздания.

Когда в 1942 году редакция вновь воссоединилась, ее сотрудники собрали 16 тыс. рублей на строительство танков для фронта, за что получили благодарственную телеграмму от Сталина.

Я же хочу вспомнить здесь нескольких скромных тружениц военных «Известий», которых боготворили военкоры. Стенографистками высшего класса были Антонина Тарасова и Рива Красносельская, машинистки Тамара Носова и Татьяна Иванова. (Межу прочим, Тамара Владимировна в 1946 году была командирована в Нюрнберг для работы на Суде народов.) Впоследствии и мне посчастливилось с ними поработать.

С особой теплотой вспоминаю Розину Давыдовну Нуркас. В годы войны — единственная секретарша в московской редакции. Заботливая, мягкая, веселая, красивая, она была музой военных корреспондентов. Тараданкин, каждый раз возвращаясь с фронта, вставал перед ней на колени и преподносил цветок…. А для нас, молодых репортеров отдела информации 1960-х годов, Розина стала доброй мамой.