В свое время немцы превратили Восточную Пруссию в неприступную крепость, которая если и не должна была полностью остановить «советские орды», то хотя бы надолго затормозить наше продвижение на Запад и позволить Германии избежать русской оккупации — безоговорочной капитуляции, окончательного падения нацизма.
Поэтому и брали эту неприступную крепость быстро, с ходу. Со всеми вытекающими последствиями. Мой близкий родственник, фронтовой разведчик, получивший полдюжины пуль в реке Прегель, по улицам Калининграда ходить спокойно не мог. Он помнил все пулеметные гнезда, доты, подворотни и окна, откуда извергалась смерть. Вместе с несколькими килограммами мышц спины он утратил всякую возможность думать о гипотетическом возвращении немцев в город вообще, и уж совсем чудовищным показалась бы ему мысль о том, что эти милые люди принесут с собой блага культуры, которые мы не можем обеспечить себе сами.
Следующее поколение несколько поменяло свои реакции. Когда к нашим знакомым во время воскресного обеда вошли в дом незнакомые пожилые люди, причем через дверь, о существовании которой все давно забыли и считали ее частью стены; когда оказалось, что это немцы, выселенные из этого самого дома при переходе территории к СССР, и что ключ от двери был закопан ими под дубом во дворе, наши знакомые умилились необычайно, усадили незваных гостей пить чай, так и не задавшись вопросом: а хорошо ли и правильно ли, что эти «туристы» — а они валом повалили в Калининград в 1990-е — считают этот дом по-прежнему своим? Примирение примирением, но земля эта теперь наша, и перед тем как зайти в гости, если, конечно, хозяева вас ждут, следует как минимум постучаться.
Начиная с самого роспуска СССР Германия, вернувшая себе восточные территории бывшей ГДР, но никак не Восточную Пруссию, не оставляет культурными заботами Калининградскую область и сам Калининград. За восстановление любого признака немецкого культурного присутствия немцы готовы платить валютой и не скупиться.
Население Калининградской области весьма специфично и по-своему уникально. По сути, это одно из самых интернациональных и мультиэтнических населений субъектов Российской Федерации. Люди ехали сюда со всего Союза, а после его упразднения — продолжали приезжать, спасаясь от постсоветских демократий и монархий, возникших за пределами сжавшейся России. Эти люди пустили корни на новом месте. Они вынуждены были действовать достаточно предприимчиво. Без большой натяжки можно провести некоторую аналогию объединяющего их характера с характером американского народа. Разница — и фундаментальная — состоит в том, что с «метрополией», от которой они оказались территориально оторваны, их не разделяет «война за независимость».
«А хорошо бы, чтобы разделяла» — такая концепция просто обязана присутствовать в арсенале антироссийской и антирусской геополитической деятельности и идеологии.
Следуя этой концепции, в головах и сердцах калининградцев следует поселить мысль и ощущение уникальности, которая не только вытекает из их прошлого и происхождения, но устремлена в их будущее, в котором они могут и должны думать о себе как об особых, исключительных россиянах, одной ногой стоящих в Европе. Как о «европейцах» больше, чем весь остальной российский народ. Им надо внушить, что таким «европейцам» будут особенно рады в «материнской Европе» и, разумеется, в первую очередь в Германии. Что от этого «опережающего движения на Запад» выиграют и сами калининградцы, и вся остальная страна. И, кстати, остальная страна, читай — Россия, честно говоря, и не в состоянии обеспечить Калининграду то, что может обеспечить Европа. И не надо мешать калининградцам в этом стремлении, не надо сдерживать их.
А с этого места уже можно заводить песню о том, что и вообще федерализм в России «не настоящий», а был бы «настоящий» — все территории делали бы что хотят, а уж Калининград бы точно ездил в Европу без виз. И так далее. Вплоть до самого окончательного и необратимого предательства. И, заметьте, никакого сепаратизма.
Все эти идеологические построения мы наблюдаем на материале украинских злоключений последних 25 лет: пересмотр самой сути Великой Отечественной войны вплоть до обратной; полная фактическая реабилитация немецкого фашизма; установление идеологического значения вышиванки на таком уровне, когда ее обладатель получает право убивать несогласных... Вера в Европу и конечно же в США, основанная на тайном стремлении быть «с победителем».
Конечно, калининградцы — не украинцы. Наши люди находятся в поле русской политической культуры, и задурить им голову до такой степени, как киевлянам или одесситам, не удалось. Но с культурой и Европой мы еще хлебнем проблем. Это все далеко не безобидно, так же как и творческие метания «Немецко-русского дома» (калининградская НКО) между фашистской поэтессой и писателем-антифашистом, между нежеланием НРД считаться иностранным агентом и фактическим признанием этого статуса на тот случай, если когда-то это окажется их сильной позицией.
Сладкие речи приятно слушать. Пусть даже от них еще и не появляется во рту халва. Но ведь добрые европейцы, добрые немцы только и заняты тем, что готовят нам наши любимые десерты и лакомства, правда же? Вот только что подадут на основное блюдо?
Автор — член Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня»
