Перейти к основному содержанию
Реклама
Прямой эфир
Мир
Bild заявила о возросшем рейтинге партии Шольца за счет позиции по ракетам Taurus
Общество
На Камчатке нашли тело второго пропавшего под лавиной туриста
Мир
На Украине признали неспособность противостоять российским БПЛА
Спорт
«Трактор» победил «Динамо» в овертайме и увеличил преимущество в серии
Мир
Politico узнала о намерениях КНР бойкотировать встречи по Украине без участия РФ
Общество
Полиция нашла тайник с награбленным из петербургского банка на 1,6 млрд рублей
Мир
Боррель заявил о поддержке глав МИД ЕС использования российских активов для Украины
Мир
США и Великобритания нанесли не менее 10 авиаударов по Йемену
Мир
Маск упрекнул Байдена в безразличии к страдающим от набегов нелегалов американцам
Мир
Министр обороны ФРГ Писториус раскритиковал идею заморозить украинский конфликт
Культура
В России вышла неизданная книга Теодора Драйзера
Мир
Трамп обвинил Байдена в намерении отобрать его бизнес
Мир
Сенатор США потребовал от граждан Украины всех возрастов мобилизоваться в ВСУ
Мир
В ФРГ заинтересовались российским опытом проведения ДЭГ
Экономика
Объем наличных в обращении рекордно снизился с начала СВО

На что расти промышленности

Президент группы СТАН Сергей Недорослев о российской кредитной системе
0
Озвучить текст
Выделить главное
вкл
выкл

Экономика России характеризуется словами банкиров «денег много, а капитала мало». Деньги короткие. Есть и идеи, и люди, выросло целое поколение управленцев, ориентирующихся в условиях рыночной экономики, и инженерная школа, и многое другое. Но чтобы всё это привести в движение, нужны длинные кредиты.

Материалы по теме
3

В России десятки институтов развития. Все помогают стартапам, создают условия, но дальше-то надо завоевывать глобальный рынок. За год это не сделаешь. А длинных денег для развития катастрофически не хватает, и проекты, родившиеся и опробованные в России, переезжают в другие страны, где длинные деньги на бизнесы с высоким барьером на вход не жалеют.

Монетизация экономики (отношение денежной массы к ВВП) в развитых странах составляет 90–100% и выше, в Китае — аж 200%, в России — 45–50%. Более того, и эти деньги распределены по стране крайне неравномерно: больше половины кредитов экономике находится в Москве, где и промышленности почти не осталось. И в основном в торговле, финансовых операциях, ну еще в строительстве в последнее время. А в промышленность, в средние и малые обрабатывающие предприятия, ни под какой процент не дают — не попадают они под строгие нормы ЦБ.

У нас много предприимчивых людей, готовых открыть реальный бизнес, чтобы производить нужные стране и миру товары. Но что происходит? Даже если предприниматель смог наскрести 20% от суммы, нужной для открытия завода, заняв у семьи, от друзей, остальные 80% банки не спешат ему давать на 10–15 лет. Банк говорит: «Я дам кредит, но только на один год, как оборотку, причем проценты ты будешь выплачивать уже со следующего месяца». Но откуда у предпринимателя появятся деньги через месяц, если только подготовка документации и получение разрешений на строительство завода может занять не один год?

А как в других странах? Там банки охотно финансируют и на 15 лет, причем первые пять лет заемщик ничего не платит — ни тело кредита, ни проценты, потому что все понимают, что пять лет завод только строится. Когда начинаешь выпускать продукцию, только тогда и начинаешь возвращать кредит. Да, риски есть, но как без риска промышленность развивать? Так и живет нормальная экономика! Без промышленности же не проживешь. Невозможно всё закупать и только нефть добывать.

Вот и приходится российскому промышленному среднему и малому бизнесу де-факто создавать альтернативную кредитную систему. Предприниматели постоянно берут друг у друга и на «сером» рынке деньги в долг, затем каждые полгода с сумасшедшим риском постоянно их перезанимают — и так 10 лет, когда доходы от продаж не позволят выплатить кредит за завод целиком. Я и сам постоянно беру у друзей взаймы, а когда у самого ликвидности много, даю в долг. Это реалии российского несырьевого бизнеса. Банки с их кредитными условиями нам зачастую просто ничем не могут помочь, их регулирует ЦБ, и надежность ставится во главу угла. Проще и безопаснее им «Ашан» прокредитовать на оборот бананов, их быстро и надежно разбирают. Вот и растут торговые сети с сумасшедшей капитализацией по всей России, опережая в десятки раз по темпам любые производства.

Предприниматели вынужденно объединяются в беде, как рыцари различных орденов в Средневековье, создавая что-то похожее на рыцарскую взаимопомощь и более поздние общества взаимного кредита. Если в этом и заключается цель нашей денежной политики, то стоит признать, что мы идем в какой-то финансовый феодализм. Это в 2017 году, когда в любой приличной стране мира уже отчаялись посчитать количества всех работающих финансовых инструментов! Благодаря которым, когда появляется такой грамотный инженер-организатор и параноик (в хорошем смысле), как Илон Маск, так общество ему предоставляет практически неограниченный кредит на его фантазии, и ЦБ не ограничивает. И фантазии на наших глазах становятся реальностью. Вот бы он обратился бы в наши средневековые финансовые институты со своими современными промышленными идеями, а ему бы в ответ, как в 1990-е годы, предложили бы бананами поторговать, там оборачиваемость три недели. Или облигации Минфина купить. Их и в залог возьмут. Хороший бизнес. Занимайтесь. Зачем сложные станки строить с циклом в два года или космическую ракету — девять лет?

Многих бизнесменов не устраивает такое отношение, так как больше всего в жизни они хотят осуществить свой проект. Любой предприниматель — параноик в медицинском смысле. Знаю, сам предприниматель.

Вот они и тянутся туда, где налажен доступ к длинным деньгам, — в Чехию, в Польшу, в Италию,  в Китай, в Америку, в Сингапур,  даже в Исландию, где есть инфраструктура и можно добыть деньги на промышленность. Уже есть много примеров.

Это главный изъян российской монетарной политики: не давая бизнесу доступ к длинным деньгам, она тем самым постоянно производит отбор, вымывает лояльную и преданную часть родившихся по всей России предпринимателей, которые хотят и могут делать успешные проекты, но не находят здесь финансирование.

И даже в таких условиях мы делаем конкурентоспособную продукцию, в том числе на экспорт. Но с чем приходится сталкиваться внутри страны? Иногда нам говорят: «У вас станок вот в этом месте еще не так блестит, как у немецкого конкурента. Мы же за честную конкуренцию, поэтому в этот раз купим немецкий станок, а вы поконкурируйте, доведите станок до совершенства — тогда и приходите». Естественно, все более или менее серьезные технологические ниши давно заняты международными компаниями, которые по 50 лет на рынке, у которых триллионные (в рублях) обороты, да еще и беспроцентные кредиты и масса других налоговых и неналоговых льгот от муниципальных, региональных и федеральных властей в своих странах. И вот с ними нам предлагают «честно» поконкурировать на нашем же российском рынке! Кто предлагает? А ровно те же финансисты-монетаристы, противники любых форм протекционизма, которые в свое время не пустили на наш рынок глобальные мировые банки, в которых наши конкуренты и берут деньги под 2%. 30 лет назад они доказали, что, если сюда зайдет глобальный банк, раздающий деньги почти бесплатно, это приведет к коллапсу российской банковской системы. Понятно, наши родные банкиры их и уговаривали. А потом нам же дорого деньги продавали, ссылаясь на то, что «нет накоплений в российских домохозяйствах и доступа к пенсионным деньгам».

У меня вопрос к ним: почему воли ЦБ и правительства хватило только на то, чтобы защищать банкиров, а на промышленность не хватило? Почему эту же норму не распространить на другие отрасли: машиностроение, IT, пошив джинсов и т.д.? Вы скажете: «Потому что мы хотим выбирать сами, в каких нам штанах ходить и на каких станках нам работать». Логично! При этом мы не можем получить деньги длинные и дешевые, но должны конкурировать с глобальным производителем, который финансируется из глобальной финансовой системы.

А во всех любимых нынче блогерами роботизированных производствах «промышленность 4.0» основная себестоимость — это давно уже не рабочая сила, а стоимость привлеченных на 15 лет денег на огромное количество оборудования, роботов,  датчиков, процессоров. Вы это понимаете?

Автор — сопредседатель «Деловой России», член президиума Столыпинского клуба


Прямой эфир