Ежегодный визит российской делегации на Давосский форум занял в нашей культуре то место, которое когда-то отводилось поездкам русских князей в Орду: туда — дань, оттуда — ярлык.
Времена смягчились, поэтому дань в сундуках уже не везут (ее собирают отдельно, натурой — черным золотом), а просто присягают на верность тамошним идолам — «глобальному партнерству», «частной собственности», «рыночной конкуренции», «макроэкономической стабильности». А также специальным идолищам для покоренных народов — «процессу реформ» и «благоприятному инвестиционному климату». Ярлыки же выдают всевозможные «рейтинговые агентства» и «структуры гражданского общества» — в наше время они называются «кредитный рейтинг» или «индекс уровня коррупции». Как и в позднеордынские времена, князья самолично за ярлыками не ездят, а посылают особо доверенных бояр, каковые, в свою очередь, извлекают еще и собственный гешефт из возможности представлять свое отечество перед ханским престолом.
Вице-премьер Аркадий Дворкович накануне Давоса проговорился в одном из интервью: «У нас хорошая команда, министры работают интенсивно, никакие изменения в правительстве не нужны». За этим-то и ездили. Потому что в самой России — и не только «в обществе», но, что важнее, выше, сразу по нескольким министерским позициям точка зрения прямо противоположная.
Уже из нынешнего правительства за несколько месяцев его работы ушло два министра — обороны (A. Сердюков) и региональной политики (О. Говорун); и еще по поводу как минимум двоих «идут разговоры». После публичной выволочки за неисполнение президентских поручений «на флажке» висит министр труда Максим Топилин — в последние недели все чаще говорят о кандидатах на его замену, в том числе называют уральского полпреда Холманских. Но это больше «аппаратная» история. В публичной же сфере главным «министром для битья» успешно стал глава Минобрнауки Дмитрий Ливанов, унаследовав эту роль то ли от Фурсенко, то ли даже еще от Зурабова.
Другое дело, что ливановский подход к реформированию народного просвещения — укрупнение вузов, ставка на экономическую и менеджериальную эффективность высшего образования, проистекающая из концепции образования как «сферы предоставления образовательных услуг», — не более чем логическое продолжение общей идеологии «рыночных реформ», приложенной к данной конкретной сфере. В этом смысле «сдать» Ливанова означает сделать уступку идеологического характера — а значит, скорее всего, «уйти» его будет не так-то просто. Как минимум для этого потребуется, пусть частичная, ревизия самого этого «дискурса» — который, как убедительно продемонстрировал недавний Гайдаровский форум (опять-таки сопровождавшийся выступлением премьера), остается credo для нынешнего состава правительства.
И по-прежнему, как и в 1990-е, когда за ярлыками в Давос ездили буквально «как на поклон», некому всерьез поставить под сомнение его ключевые аксиомы. Те, кто у нас пытается это сделать, по-прежнему воспринимаются бюрократией в лучшем случае как забавные маргиналы, а в худшем — как враги «рыночного пути», а значит, и неотрывно связанного с ним «демократического развития».
Хотя именно в этой сфере в последнее время все больше различной активности. В этом ряду можно упомянуть и президентское поручение Академии наук по обращению Сергея Глазьева о реформе финансовой системы, и деятельность АСИ, и даже недавнюю попытку правящей партии дистанцироваться от экономических идеологов правительства, учредив свой собственный think-thank по выработке экономической политики.
Все эти разрозненные инициативы — следствие постепенно вызревающего в нашем боярстве-дворянстве понимания того факта, что «гайдаровская» политэкономическая идеология, неизменно определявшая деятельность всех без исключения российских правительств с 1992 по 2013 год, в ряде ключевых пунктов попросту устарела. То, что годилось для осмысления и действий в российской — и мировой — экономической системе начала 1990-х, уже не отвечает требованиям середины 2010-х. Российская экономика с тех пор изменилась до неузнаваемости, но, что даже важнее, и мировая тоже.
Скажем, если в ситуации острого бюджетного дефицита «привлечение иностранных инвестиций» было почти панацеей — сейчас это означает отдавать другим возможность заработать там, где могли бы и сами. При тотальной разрухе государственного менеджмента форсированная приватизация госсобственности была благом — сейчас она означает продажу за бесценок активов, которые могли бы стоить в разы дороже при грамотном управлении. В эпоху кратного превышения госрасходов над доходами политика бюджетной оптимизации и особенно централизации была благом — сейчас именно она стала основным генератором пресловутой «коррупции», как следствие неадекватного управления проектами. И т.д., и т.п.
Но одна вещь осталась неизменной с «тех» времен. Это особый ярлык под названием «правительство реформ», выдаваемый в условном Давосе российским управленческим командам. Именно за ним и ездят до сих пор по швейцарским горнолыжным курортам все новые поколения отечественных «реформаторов». Им же и прикрываются внутри страны, когда у правительства возникают внутриполитические проблемы. Show must go on, «реформы должны продолжаться». И до тех пор пока мы живем в этой парадигме, благосклонность давосских лыжников для наших министров будет универсальной страховкой как от критики со стороны здешних «опальных бояр», так и от мнения местного «электората». На которое, опять-таки по сложившейся традиции, при наличии ярлыка можно и забить.
