ЕС пришлось отменить санкции против Белоруссии
Решение ЕС отменить хотя бы часть санкций в отношении Белоруссии назрело давно. Можно назвать минимум четыре обстоятельства, вынудивших европейские власти к этому шагу.
Во-первых, это ситуация вокруг Украины. Утверждать, что белорусский режим авторитарный, а киевский — демократический, уже невозможно. Противоречивость такого подхода очевидна даже для европейского избирателя, не особо интересующегося Восточной Европой.
На фоне украинского режима, на фоне того, что продемонстрировала Украина, белорусский режим выглядит абсолютно «вегетарианским». При этом Евросоюз до сих пор вынужден из политических соображений квалифицировать украинский режим как демократию. И в этом плане продолжение давления на Белоруссию подрывало бы все доверие к политике Евросоюза в Восточной Европе.
С этим необходимо было считаться. Президентские выборы в Белоруссии показали, что популярность проевропейских трендов сильно упала. Если до украинского майдана европейские ценности пользовались среди населения существенной поддержкой, то разочарование, вызванное самим майданом и событиями после майдана, оказалось для этих ценностей крайне разрушительным. Поэтому ЕС ничего не оставалось, как поменять инструмент на более разумный и продемонстрировать, что восточноевропейская политика Евросоюза все-таки может существовать.
Во-вторых, в ЕС, судя по всему, осознали, что попытки изоляции Белоруссии привели к результату, прямо противоположному тому, на который были рассчитаны. Период санкций сформировал в Белоруссии национально ориентированную элиту. Невозможность хранить средства за рубежом и необходимость обеспечить их сохранность дома создали у белорусской элиты потребность обустройства своего домашнего пространства. Поэтому результатом санкций стало появление не прозападных, на что, собственно, и делался расчет, а пробелорусских элит, которые хорошо знают, что за пределами Белоруссии может быть опасно, а значит, нужно обустраивать родную территорию.
Третий фактор можно условно назвать «минская площадка».
Возникает нелепая ситуация, когда Меркель, Олланд, равно как и бывшая еврокомиссар по иностранным делам Кэтрин Эштон приезжают в Минск на переговоры по урегулированию кризиса на Украине, жмут руку Лукашенко, а власти ЕС продолжают утверждать, что Лукашенко — «нерукопожатный» диктатор.
И четвертый фактор — провал проекта «Восточное партнерство», что не так давно констатировал министр иностранных дел Польши.
Таким образом, когда все альтернативы — экономическое давление и «Восточное партнерство» — приказали долго жить, а противоречия собственной политики стали вопиющими, у Европы не осталось другого варианта, кроме как отменить санкции в отношении Белоруссии.
Теперь в результате отмены санкций в политике Минска могут возникнуть два новых вектора.
Наиболее интересным и прагматичным из них представляется вектор экономический. Дело в том, что большое количество европейских субъектов, до недавнего времени присутствовавших на российском рынке, но покинувших его из-за режима экономических санкций, сейчас с болью и с горечью наблюдают, как их долю рынка забирает Китай.
Если прежде товарооборот между Россией и ЕС составлял порядка €450 млрд, то теперь, в результате санкций, он снизился до €235 млрд — почти на €120 млрд.
Это те европейские товары, которые утратили свои ниши на российском рынке и в той или иной степени замещаются китайскими. Такие масштабные потери вынуждают европейских производителей, и в первую очередь, немецких, задуматься о возможности переноса производства: если нельзя присутствовать в России, это не значит, что нельзя присутствовать в Белоруссии. А тот факт, что Белоруссия является членом того же Евразийского союза, обеспечивает им доступ к российскому рынку.
Такой сценарий позволил бы Белоруссии компенсировать убытки, сформировавшиеся из-за падения цен на нефть и из-за девальвации рубля и остальных постсоветских валют. Наиболее конструктивным путем, от которого выиграли бы все стороны процесса, стала бы релокация производств.
Другой вектор, который оказался бы крайне интересным, — это реализация региональных устремлений Минска. Речь о том, что минская площадка могла бы заместить собой провалившееся «Восточное партнерство». Конечно, это потребует серьезных переговорных усилий в первую очередь с Москвой и странами Восточной Европы, во вторую очередь — с Евросоюзом. Но если между Москвой и Минском выстроится такая степень доверия, которая позволит говорить о поддержке Москвой региональных амбиций белорусского руководства, то от этого тоже выиграли бы все участники, так как запрос на региональное восточно-европейское объединение, конечно же, существует.
Что же касается вероятности серьезного политического сближения между Брюсселем и Минском, этот сценарий представляется маловероятным, и не только потому, что у ЕС нет на это ни денег, ни готовности. Главная причина состоит в том, что общественный запрос на это сближение в Белоруссии минимален. И в этом плане белорусская власть, которая достаточно чутко снимает и чувствует народные ожидания, будет действовать в том же векторе. Поведение Европы в отношении Украины, когда ЕС никоим образом не компенсирует украинские убытки, и даже не пробует это делать, естественно, вызывает стойкое разочарование и в ЕС, и в европейских ценностях.
Автор — доцент кафедры политической теории МГИМО МИД России
