Жизнь - "копейка"

Спустя десять лет после "Прорвы" режиссер Иван Дыховичный вернулся к трагикомическому взгляду на новейшую историю страны. А ипохондрия "Музыки для декабря" сменилась оптимизмом человека, понявшего, что иная история нам не грозит и впредь. Надо жить, пока живется, и все вокруг любить, пока любится. Для этого на киноэкраны выходит "Копейка". Идею, которая вдохновила Ивана Дыховичного и Владимира Сорокина, можно считать классической - показать эпоху через предмет, переживший смену властей и поколений. Год назад таким предметом был старый московский особняк в фильме Анатолия Гребнева и Валерия Фокина "Дом для богатых". Теперь роль эстафетной палочки поручена "копейке" - первому советскому "народному" автомобилю "ВАЗ-2101". Он сошел с конвейера тольяттинского автогиганта 19 апреля 1970 года и, как выяснилось позже, стал первым камнем в фундаменте новой российской буржуазности. Исторический экземпляр № 1, естественно, достанется члену Политбюро, чтобы потом, переходя из рук в руки, прожить такую долгую жизнь, какой автомобили не живут нигде, кроме России. Драматургия, выстроенная в цепочку, обычно лишена экспозиций, разгонов, эффектных катарсисов и в худших случаях напоминает сосиски, но здесь, как и в "Доме для богатых", ее строили талантливые люди - зритель тут подобен пассажиру, который из вагонного окна следит за мелькающими полустанками времени, испытывая сложную смесь чувств - от нежности до горечи. Эпизодичность и многонаселенность делают фильм почти эпосом, который, вразрез жанру, кажется собранным из анекдотов эпохи. Там разводят опарышей, делают мировые открытия, улетают в мечтах, пьют начальственную мочу, стригут шерсть в ушах, морально разлагаются, матерятся и по этому поводу ведут лингвистические споры, бомбят лохов, коллекционируют исподнее первых космонавтов. Дыховичный утверждает, что здесь нет придуманных историй - только случаи из жизни. 64 случая - 64 новеллы и 126 специально построенных декораций. Художник Владимир Трапезников скрупулезно воссоздал фактуру времени от полузабытых деталей городского пейзажа до грез и фантазмов советского образца. И понадобились операторы класса Вадима Юсова и Александра Ильховского, один снимал светлую лирику "Я шагаю по Москве", другой - темную абсурдятину "Москвы"; оба фильма - знаки эпох, срезы родной ментальности, причем ко второй ленте причастен тот же Сорокин. Камера в их новом фильме живая, субъективная, нервная, на ногах нестойкая, пугливая, хваткая, бесшабашно наглая и все-таки лиричная. В первоначальном замысле среди героев были и конкретные личности - из них остался только Высоцкий, показанный с той же мерой откровенности, с какой Смелянский показал Ефремова в книге "Уходящая натура" (опять будут спорить - можно ли так выставлять икону, и опять надо втолковывать: коли любите - любите и черненькими!) Эстафетную "копейку" перехватывают друг у друга министр, карьерный генерал, советский Ньютон, диссидент, кумир народных масс, мелкие кооператоры, проститутки, гэбисты, бомбардиры-наперсточники, рэкетиры и новорусские миллионеры - собиратели раритетов, а лейтмотивом здесь служит механик Бубука, вечно кующий чего-то железного, серпом и молотом возвращающий "копейку" от превратностей судьбы к активной жизни. Звезды тут не нужны - нужны типажи, такие же колоритные, как замечательный артист Юрий Цурило, режиссер их выбирает с редким чувством времени, жанра и с таким любовным отношением к каждому, с такой личной пристрастностью, каких не бывает в новом кино. От этого личного выбора - и Высоцкий, с которым Дыховичный вместе играл на Таганке, и репетиция "Мастера и Маргариты" с цитатой из любимовской версии, где артист Дыховичный был Коровьевым, и - еще один лейтмотив фильма - фигуристы, всеобщая детская любовь эры раннего ТВ. Для режиссера это благодатный тип драматургии - канву можно расшивать и расцвечивать как угодно. Он предпочитает тона гротеска, где все преувеличено до абсурда. Вышла большая Воронья слободка, которая докочевала до наших дней, не поступившись принципами. А при случае фильм пошлет и дальше, к Островскому: его новорусский быт дословно повторяет старорусский - с капризной барынькой и угодливыми приживалами, только уже в патриотических погонах. Из всего этого могла бы выйти нормальная чернуха, но фильм заражает оптимизмом, им же и заряжает. Как говорили про Гоголя, здесь положительный герой - смех. И ни в чем не возразишь, потому что все - правда. Это ведь действительно планов громадье и этапы большого пути: покупка габардиновых штанов становилась событием, с каким целые поколения потом будут сверять свою жизнь. Это индустриальный рывок кувалдой в звездное небо над головой, пламенный мотор с нравственным законом вместо бензина. Картину несомненно рекомендуется смотреть повторно - единым взглядом родной пейзаж не охватишь. Перед страной опять поставили зеркало, и результат непредсказуем. А что Вы думаете об этом?