Александр и Сашенька

- Сколько себя помню, - рассказывает Елена Сапрыкина, мама Саши и внучка Александра Николаевича, - дед всегда был в нашей семье главным: и тактиком, и стратегом, и вообще всем, всем, всем... Он довольно жесткий человек - и в семье, и на работе. Командир. И есть принципы, от которых он не может отступиться... Мы это видим даже на мелочах. Например, ежедневно дед делает зарядку. По-моему, ни разу за всю жизнь не пропустил ее. Как бы себя ни чувствовал, где бы ни находился... И меня заставлял ее делать. Знаю, что однажды он бросил курить. Резко. А потом заставил отказаться от сигарет и мою бабушку. И я знаю, что только из-за прямолинейности и привычки говорить правду в лицо он вышел из партии - в те годы, когда без партбилета карьерный рост был просто невозможен. Так что на поле боя я могу его представить! Зато мы, его женщины, чувствовали себя за ним как за каменной стеной... Разговор с внучкой проходил в Химках. Разговор с дедом - в Волгограде. Хотя Александр Николаевич - уроженец Подмосковья, он после войны, окончив с красным дипломом Московский институт стали и сплавов, вместе с женой и маленькой дочкой переехал в Сталинград... И вот сейчас он достает исписанный карандашом ветхий, уже выцветший тетрадный лист. - Мама хранила все мои письма с фронта... "12.12.1942 год. Станция Инза, Куйбышевская область, госпиталь. Здравствуйте, дорогая мамочка и Надя! Хочу с вами поделиться своей радостью. Впервые совершил сегодня довольно длительную прогулку на костылях. Ведущий хирург уверяет, что нога моя выздоровеет полностью. Теперь, когда я окреп, он сказал, что когда делал операцию, то ее исход мог быть любым, даже смертельным. Наверное, есть мучения и посильнее, чем я перенес, но я бы не пожелал таких и своему врагу... Я собственноручно не убил ни одного фрица, ведь я сапер, но построил много дзотов, убежищ, укрытий, блиндажей... Ранили меня, когда я разминировал минное поле и находился гораздо ближе к фрицам, чем к своим. Немного обо мне можешь прочитать в "Известиях" от 15 октября в статье "На правом берегу Дона". В общем, я воевал не хуже, чем другие. Ваш любящий сын и брат". ... Саша Аксенов в 1941 году должен был окончить школу в Малоярославце. В марте одноклассник рассказал, что московское военно-инженерное училище объявило набор. Саша поехал в столицу проходить медкомиссию. Прошел успешно, был принят. Уже в апреле мальчишки одели курсантскую форму. Война застала их в лагерях в 70 км от Москвы. - Насмотрелись фильмов про Чапаева, на первые задания ходили все увешанные пулеметными лентами и гранатами. Ну герои, куда там. А вот по ночам в дозоре было страшно... Один из первых эпизодов войны запомнился ему на всю жизнь. - Практически под носом у фрицев мы взрывали понтонную переправу через Оку. Видели, как они спокойно шли и ничего не подозревали. Не взорвалась середина переправы. А по законам военного времени это означает, что ты предатель, пропустил немцев. И наш командир, как был, бросился в воду завершать начатое. Но на войне было и по-другому: взорвал мост, а немцы вдруг ушли, и наши в этом месте будут наступать - и снова ты вредитель, специально взорвал... Именно тогда он понял, что такое командир и что такое ответственность. - 19 сентября мы получили приказ сделать проход в минном поле. Я был командиром взвода, очень этим гордился. Камуфляж у всех одинаков, что у офицеров, что у солдат, а я -- командир, в синих галифе. Ну что там, мальчишка. Видимо, фриц меня заприметил. И лупил снайпер, как мне казалось, только по мне. Задачу мы выполнили, проход от мин расчистили. Но от снайперской пули уйти не удалось. Это было 19 сентября, а 25-го мне исполнилось 20 лет... Оптимистичные прогнозы хирургов не подтвердились. И в строй гвардии лейтенант Аксенов уже не вернулся. ... В Сталинграде Александр Николаевич устроился на завод "Красный Октябрь", на котором и проработал до самой пенсии. - Есть такие должности, с которых не уходят: либо выгоняют, либо не отпускают. Это такая проклятая работа - старший мастер адьюстажа (доводки продукции до товарного вида. - "Известия") в прокатном цехе. 6-7 лет здесь, и можно заработать инвалидность. А у меня на участке - 200 женщин... И откуда в них силы берутся? Может, отсюда его привычка жестко оберегать своих женщин? - Дед - очень сильный человек, - рассказывает Елена Сапрыкина. - Фронтовое ранение было не самой страшной болью в его жизни. Он попал в автокатастрофу, сломал позвоночник. Врачи были категоричны - инвалидность и постельный режим навсегда. Другой бы смирился, но не дед. Сначала он ползал по квартире на животе, потом на коленях, потом встал... - Его трудно убедить, - продолжает Елена, - он сопротивляется почти всему, исходящему не от него. А потом, если поверил тебе, - помогает. Когда у меня обнаружили слух и голос, встал вопрос о музыкальной школе. Дед брюзжал: несерьезно, все это блажь, мода... А потом купил мне пианино и оплачивал все занятия. Когда я после училища искусств решила поехать в Москву и поступать на дирижерский факультет Университета культуры и искусств, дед был непреклонен: не поедешь! С такой профессией сейчас не проживешь! Мы долго говорили. И потом все годы моей учебы он заваливал меня продуктовыми посылками. Да и приданое к свадьбе куплено на деньги деда... Лена знает: дед ею гордится. Тем, что она закончила университет с красным дипломом, стала кандидатом педагогических наук, крепко стоит на ногах... Сама Лена понимает, что дед дал ей внутренний стержень. То, что при любых трудностях не позволяет ей сдаваться. - И свою дочь я назвала в его честь - Сашенькой. Она занимается музыкой, хореографией и рисованием. И я вижу, что в ней тоже будет этот стержень. Мы вообще с ней очень похожи характерами. А значит, - она похожа и на прадеда. Вы даже представить себе не можете, как он был счастлив, когда впервые взял Сашу на руки!