Михаил КУСНИРОВИЧ: "Люблю, хочу, могу и буду устраивать праздник"

Михаил Куснирович, основатель компании «Боско ди Чильеджи», любит удивлять светскую публику. То устроит показ модной коллекции в метро, то ознаменует открытие очередного бутика в ГУМе парадом на Красной площади, то придумает новый музыкальный фестиваль, который стал событием в культурной жизни Москвы. О том, зачем это нужно и почему химик по образованию занялся модным бизнесом, с Михаилом КУСНИРОВИЧЕМ беседует обозреватель «Известий» Ирина СУМИНА. — Вы принимаете участие во всех ваших представлениях не только как режиссер, но и как актер. И, как отмечают все, кто на них бывал, у вас неплохо это получается. Почему же вы пошли получать образование не в ГИТИС, ВГИК или в любой другой творческий вуз, а в Московский институт тонкой химической технологии? — Вы немного ошиблись: МИТХТ закончила моя мама, а я — Московский химико-технологический институт им. Менделеева. Я рос в благополучной семье советской технической интеллигенции, где самовыражение допускалось, но тем не менее включало наследование профессии родителей. Да и химия мне нравилась. Наверное, этот выбор был связан с той страной и тем временем. Явного желания сделать актерство профессией никогда не было. Так, для «капустника», чтобы друзей порадовать... Думаю, что гениальным химиком я бы не стал, хотя считался хорошим студентом. — В общем, театр не был для вас настолько интересен, чтобы стать профессией. — Это было настолько интересно, чтобы каждую субботу отправляться на первом метро за билетами в «Ленком», «Современник», «Таганку». Или даже дежурить там всю ночь. У меня была только одна театральная профессия: дворник Большого театра СССР. — А почему вы решили заняться все-таки модой? — Потому что мода — это игра. Начинать игру нужно с возможностью и желанием выиграть. Расчет на себя, уверенность в своих коллегах, взгляд на окружающее позволили нам понять, что есть ниша, которую можно с успехом заполнить. Тогда страна очень быстро менялась. В конце концов, первые платные туалеты начали открывать те, кому неприятно было ходить в общественные. И первые кафе открывали те, кто хотел в 7.30 иметь возможность съесть овсяную кашу и выпить хороший кофе. Да и первые магазины стали открывать те, кому не нравились длинные очереди в ЦУМе. Кроме того, существовал большой субъективный фактор: в Италии мы подружились с ведущими производителями мужского трикотажа и начали совместное дело. — И все же работать в моде очень сложно, особенно в то время, когда вы начинали. Денег «под моду» никто не давал. — То, чем мы занимаемся, — другой бизнес. Я ведь не рисую модели, не приметываю воротники. «Модный бизнес» — это паразитирование бизнесмена на таланте гениального дизайнера либо, наоборот, паразитирование посредственного дизайнера на деньгах финансово-промышленной группы. Модного бизнеса как такового без производства не существует. Наша сфера деятельности — это розничная торговля. Не хочу примазываться к модному бизнесу. Вот моя жена действительно очень профессиональна в моде и в розничной торговле, а со временем наверняка будет профессиональной и в производстве. — Наблюдая за развитием рынка товаров народного потребления, как его когда-то принято было называть, видишь, что этот бизнес стали успешно развивать люди, изначально профессионально далекие от него. Почему так произошло? — К сожалению, у многих творческих людей есть запас энергии в творчестве, но они достаточно инфантильны в практической жизни. Им кажется, поскольку они талантливы, что все вокруг должны их поддерживать. Здорово, если бы так было. Но, увы, нет ни одного талантливого дизайнера без опоры в бизнесе. Да, мы, дилетанты, пришли первыми, но, уверен, пройдет какое-то время, и на смену нам придут профессионалы моды, обучившиеся ведению бизнеса. — Вы считаете, что в бизнесе важна интуиция? — Конечно, нужна, но есть всегда совокупность объективных и субъективных факторов. Мы же с вами учили историю КПСС, и я считаю, что ее системный подход к общественным явлениям не устарел и в наше время. Там все очень хорошо объяснено. Такой сильной системы PR и такого маркетинга, как в советское время, до сих пор нет и долго еще не будет. Не скажу, что это мне очень нравилось... — Теперь понятна причина вашего успеха: вы учились на ошибках КПСС. — Там не было больших ошибок, кроме одной фундаментальной неправды. — Когда смотришь на вас, создается впечатление, что вы — удачливый человек. Даже выбор марки одежды MaxMara в качестве партнера был попаданием в «десятку». — Успех принадлежит самой MaxMara: ее продукт, ее концепт востребованы повсюду вплоть до Москвы. А мы, в свою очередь, стараемся предложить продукт, который дает человеку чувство комфорта. Так получилось, что в Италии нам ближе других область Реджио-Эмилия. Богатый край, несколько вдали от привычных туристических маршрутов, где делают знаменитый сыр пармеджано реджано. Область, которой в 1946 году удалось создать перевес в выборе Италии между королевской властью и республикой, благодаря чему страна сказала королю: «Чао, уезжай!..» Там живет известное на весь мир семейство Марамотти — основателей MaxMara. Так что сложно было не проинтуичить и не заинтересоваться их маркой. — В Италии создание обуви и одежды — это, как правило, семейный бизнес. И ваша фирма тоже семейная — у вас работают мама, папа, жена, сестра жены, двоюродная сестра, дядя, двоюродный брат. В истории дореволюционной России можно вспомнить семейства промышленников и купцов Прохоровых, Морозовых, Третьяковых. Вы возрождаете российские традиции семейного дела? — На мой взгляд, семейная модель очень естественна для такого рода бизнеса. Но корпоративная семья шире, чем кровная родня. — А вы хотите, чтобы девятилетний сын продолжил ваше дело? Вы уже готовите ему тепленькое местечко? — Конечно, хочу, чтобы сын заинтересовался нашим делом. И надеюсь, что тепленькое местечко не будет основой его интересов. — Илья проявляет интерес к вашей работе? — Да, он уже на своем, полудетском уровне настаивает на новых проектах, отслеживает публикации о нас, даже делает замечания. — Вы прислушиваетесь к ним по принципу «устами младенца глаголет истина»? — Когда Илье был год, я разговаривал с ним, как со взрослым. Меня домашние за это ругали: мол, для его возраста ему не хватает детскости. Для меня очень важно, чтобы он все видел, чувствовал искренность, с какой мы делаем дело, анализировал наши ошибки и в дальнейшем делал лучше. Можно оберегать детей от ветра, от сквозняков, но от расширенного восприятия мира оберегать не надо. — Вы упомянули о своих проектах, которые по сути являются спектаклями: музыкальный фестиваль «Черешневый лес» в Нескучном саду, показ коллекции «Живанши» в метро «Сокол», открытие бутика «Артиколи» в виде парада НЭПа на Красной площади. Скажите, для чего вам это нужно? — Я люблю устраивать праздники. Хочу, могу, буду. — И всегда вы играете в них как актер. — Если у меня получается, то это не каприз. Метод работает. Поверьте, здесь нет желания потешить себя: для этого наши праздники слишком дорого стоят. Это модель наших взаимоотношений с клиентами. Хочется, чтобы покупатели тратили у нас на праздниках кусочек своей жизни. Это как в библиотеку сходить, посмотреть хороший фильм, в теннис погонять. Деньги клиент потратит потом. И если мы его зацепили — цель достигнута. — В ваших магазинах достаточно высокие цены. Вы знаете своих покупателей? — Их тысячи и тысячи. У нас действует специальная служба, позволяющая учитывать и оценивать покупательские потоки. Если судить по количеству клиентских карточек, у нас более 20 тысяч постоянных клиентов. — Сегодня выгодно вкладывать деньги в то, что связано с одеждой, модой? — Выгодно в свое дело вкладывать, в себя. — А не боитесь, что в случае экономических потрясений ваш бизнес пострадает первым? — Категория людей, на которую мы работаем, воспринимает наши товары как предметы первой необходимости, как неотъемлемые элементы своего уровня жизни. Если, не дай Бог, произойдет худшее — хотя я сейчас не вижу такой опасности, — то могут пострадать туризм, продажа дорогих автомобилей, рынок недвижимости. — Ваше положение главы крупной процветающей фирмы дает определенную власть над людьми. Власть для вас — необходимое бремя или удовлетворение амбиций? — Нет необходимости каким-либо образом возвеличивать себя. Разница между руководителем и остальными сотрудниками только в мере ответственности. У меня, как у руководителя, она безусловно выше. Можно сказать, что глава компании — самый зависимый в компании человек. — От вас часто уходят люди? — Этого практически не бывает. У нас хорошие условия работы, существует широкая социальная программа, да и дело интересное... Правда, в последнее время я принял решение, что негуманно людей, которые некорректно пользуются добрым отношением, долго держать. Негуманно по отношению ко всем остальным сотрудникам. — Если все же приходится увольнять, вам это тяжело дается? — А вы думаете, почему я такой толстый? Это — броня. — Вы упомянули о социальных программах. Что это такое? — У нас даже есть своего рода профком. Пусть не на всю жизнь, а на сегодня подставить плечо своему коллеге — этим занимается отдел социального развития. Существует традиция: кто лучше работал весь год, отправляется в Италию. Пятьдесят лучших сотрудников едут знакомиться со страной и, конечно, отдыхать. — А как вы отбираете лучших? — Во-первых, это наше ноу-хау; во-вторых, есть общие оценочные критерии: большая работа по внутренним делам компании, отношения с клиентами, прогресс в знании бизнеса, достаточное владение языком. Каждый месяц мы проводим творческие вечера с нашими друзьями. Это чуть ли не Политехнический музей 60-х годов. У нас, например, проходила премьера фильма «Любовник» Валерия Тодоровского. Заметьте: у нас, а не в Доме кино! Пришли Олег Янковский, сыгравший там одну из главных ролей, создатели фильма. Зрители — 600 членов нашего коллектива. Запомнился и замечательный вечер Галины Борисовны Волчек. Для меня важно повысить не только материальный, но и культурный уровень наших сотрудников: в хорошем бутике и продавец должен быть соответствующего уровня, чтобы общаться с подготовленным и эрудированным покупателем-снобом. Здорово, когда после таких вечеров стоит искренняя очередь за автографами — не продавцов к клиентам, а зрителей к мастерам. — Вы считаете себя богатым человеком? — Ну, как вам сказать... Считаю себя достаточно обеспеченным. Но я богат замечательными людьми, возможностью общения с действительностью, богатой на события. — А чего вы не можете себе позволить? — (Пауза.) Например, полететь в космос за 20 миллионов долларов. Не хочу и не смогу, наверное. — Вы помните свои первые джинсы? — О, такое не забывается! Первые в 1976 году мне привез из Америки дедушка — это были вельветовые Lee цвета бордо. Я ими дико гордился: широченный клеш, заклепки. Когда ехал в метро, казалось, все смотрят только на меня... Потом были другие, но больше всего запомнились первые бордовые. — А где вы сейчас одеваетесь? На вас, кажется, костюм от Etro? — Да, Etro. Теперь я могу себе это позволить. Приходится шить в Италии на заказ, к сожалению. Был бы худой — покупал бы готовое. — Ваше любимое занятие вне работы? — Общаться с людьми. — С друзьями? — Был бы счастлив назвать их друзьями. Дружба — понятие обоюдное. Я ко многим отношусь как к друзьям. — Вы разочаровывались в дружбе? — Скажем так: я очаровывался и буду еще. Богатый бизнес Компания «Боско ди Чильеджи» входит в тройку крупнейших в стране фирм по продаже предметов роскоши. Она торгует ювелирными украшениями, одеждой haute cоuture, бельем, парфюмерией, аксессуарами. Ее главные конкуренты — компания «Mercury» и «ДжамильКо». Годовой оборот «Боско ди Чильеджи» эксперты оценивают в $100 млн. Руководство фирмы эту цифру не опровергает, но и не подтверждает, да и вообще о доходах предпочитает не говорить. Сегодня оборот рынка luxury в одной только Москве оценивается в $1—1,5 млрд в год. Но рынок этих товаров далек от насыщения. Средняя торговая наценка в столичных бутиках составляет 200—250%, а рентабельность около 30% — как у «нефтянки». По данным самих продавцов товаров класса «люкс», 30—40% московских покупателей предметов роскоши — провинциалы и жители СНГ. Всего же у столичных бутиков не более 100 тысяч клиентов, из них каждый второй покупает дорогие вещи постоянно. СПРАВКА «ИЗВЕСТИЙ» Михаил Эрнестович КУСНИРОВИЧ родился 3 октября 1966 года в Москве в семье технической интеллигенции. Его мама Эдит Иосифовна по профессии химик-технолог, отец Эрнест Маркович — строитель. Окончил МХТИ им. Менделеева в 1989 году. После окончания института работал в издательстве «ИМА-Пресс». В 1991-м организовал московский международный Дом «Восток-Запад», в 1992 году открыл первый магазин галереи «Боско ди Чильеджи» в Петровском пассаже в Москве. Через 10 лет таких магазинов в Москве, Санкт-Петербурге, Самаре, Новосибирске стало 40. Жена Екатерина Моисеева работает директором торгового департамента «Боско ди Чильеджи». Сыну Илье 9 лет.