На одном языке

Устраивает ее холдинговая компания "Интеррос". Именно устраивает, а не просто спонсирует. А это редкий, даже уникальный случай - когда не музей, а частная компания делает за границей большую художественную выставку. Насколько это долгое и сложное дело, попыталась выяснить обозреватель "Известий" Ольга КАБАНОВА. Есть частное мнение, но проверенное практикой, что успех выставки зависит от расположения звезд. Не в том смысле, что выставку надо делать, сверяясь с астрологией, просто как и всякое большое, коллективное и живое дело, проходящее долгий путь от неясного замысла до совершенно конкретного воплощения и обращенное к тысячам (а если повезет, то и десяткам и сотням тысяч) зрителей, выставка имеет свою судьбу. Счастливую или нет - не просчитаешь. Замысел Замысел "Когда Россия говорила по-французски" родился два года назад. Говорят, что посыл был от главы "Интерроса" Владимира Потанина, франкофона и франкомана, отлично говорящего по-французски, любящего французскую кухню и Париж. В "Интерросе", многолетнем и самом верном партнере Эрмитажа, решили, что выставку русского искусства в Париже можно сделать к грядущему юбилею Петербурга. Создали команду, начали искать площадку. Оказалось, что все парижские музеи спланировали свою выставочную деятельность на три года вперед. Только в комплексе Дома инвалидов, где расположен Музей Армии и где, к слову, до сих пор действует военный лазарет, образовалось окно. Но место это, охотно посещаемое многомиллионной армией туристов - могила Наполеона! - во-первых, как выставочная площадка не слишком известно, во-вторых, совсем не популярно у парижан. - Самое трудное было решиться делать выставку в Соборе Дома инвалидов, - признается директор по связям с общественностью "Интерроса" Лариса Зелькова. - Там никогда никаких выставок, кроме экспозиции о самом соборе, не было. Это было сложное и мужественное решение. А остальное - концепция, транспортировка, собрать три русских музея, каждый из которых считает себя главным, - это уже все как всегда. Зелькова подчеркивает, что выставка делается усилиями трех групп людей - тех, кто ее придумывает и финансирует, тех, кто помогает ее материально воплотить, и тех, кто ее поддерживает, - чиновников и политиков. С третьей группой все в порядке - у выставки очень уважаемый попечительский совет. Что касается первой группы - людей "Интерроса", - то они очень амбициозны, что, впрочем, понятно. Все их художественные проекты - и программа "Большой Эрмитаж", и музей "Эрмитаж в Лас-Вегасе", и приобретение Потаниным "Черного квадрата" Малевича для Эрмитажа - имели оглушительный резонанс и стали действительно крупным культурным событием. "Мы ведь не научно-историческую выставку делаем, а культурный проект, мы хотим показать близость России и Франции, - серьезно начинает Зелькова, но продолжает восторженно: - Начался монтаж, мы и поверить в это не можем, и нам так интересно, что же получится". Куратор выставки, руководитель проекта Наталия Золотова начинает тоже серьезно: "Мы не хотим, чтобы нас считали людьми, таскающими за собой бабушкин сундук - демонстрирующими наследство предков. Мы хотим соединить исторические вещи, историческую архитектуру и современный выставочный дизайн. К выставке будет издан "Французско-русский словарь терминов искусства". Получается, что мы покажем нашу общность и в языке, и в искусстве". Продолжает же она тоже восторженно. Вообще все, кто рассказывал мне о выставке, говорили о ней как о важной части собственной жизни. Думаю, не только потому, что заняты ею уже два года, просто без личного энтузиазма выставки не получаются. Дизайн Современный дизайн исторической выставки придумал художник Сергей Мироненко. Особая деликатность его задачи - выставка создается вокруг могилы Наполеона. Поэтому в своей концепции Мироненко поставил три вопроса. На последний - "Что подумает обо всем этом Наполеон?" - ответа художник не дал. На два других - "Не растворятся ли экспонаты в почти "родных" для них стенах?" и "Не подавит ли их пространство своим масштабом?" - ответил делом. Выставка будет отгорожена от могилы Наполеона стенами из матового стекла. Вещи будут демонстрироваться в четырех капеллах собора в низких светящихся витринах (лайтбоксах) - все их архитектурное великолепие останется открытым. Чтобы не повредить уникальный мраморный пол, сооружается специальный настил. Оборудование делается во Франции по самым современным выставочным технологиям. Это оборудование, локальный свет в темноте, экраны, на которых бегущей строкой будут идти тексты о выставке, - вот почти весь деликатный набор выставочной режиссуры. Мироненко уверен, что столкновение исторической архитектуры и современного выставочного дизайна даст нужный эффект: "Часто красота старины гораздо ярче видна через конфликт, противоречие и даже некую агрессию современности". Вещи На любой выставке есть главные, топовые экспонаты. Один из них - ваза "Россия". О переезде одной из самых больших ваз мира в Париж рассказывает главный хранитель эрмитажной коллекции фарфора Тамара Кудрявцева. "Вообще мы эту вазу из Эрмитажа никогда не вывозили. И когда Михаил Борисович Пиотровский спросил, можно ли ее везти, я сначала испугалась. Это ведь уникальная вещь - 222 см высотой, она такой же императорский символ, по сути - Александрийский столп, только в фарфоре. Делалась она на Императорском фарфоровом заводе по заказу Николая I в честь 15-летия победы Александра I над Наполеоном. Но когда я узнала, где именно будет выставка, то поняла, что ваза идеально соответствует замыслу. Во-первых, размер собора требует масштабных вещей, потом, она и делалась "когда Россия говорила по-французски" и французскими мастерами. Несколько раз нам пришлось вазу передвинуть внутри Эрмитажа. Разобрали мы ее на шесть частей - ножка, гузка, тулово, плечи и шея - все как у человека. Каждую деталь мы упаковали в специальный ящик. С вазой поедут два реставратора, тут они провели даже тренировочную сборку-разборку. Так что никакой опасности. Фарфор вообще очень крепкий материал, если по нему специально не стучать". Если знать, что на выставку из трех музеев отправятся 300 экспонатов, то понятно, каких усилий стоят и упаковка, и транспортировка, и обеспечение их сохранности. Но на один вопрос, которым, думаю, задаются все многочисленные участники процесса подготовки выставки, ответа пока никто дать не может. Современные французы в большинстве своем привыкли ассоциировать Россию с московской экзотикой, кремлевской роскошью. Выставка должна дать им другой образ - страны с общими культурными корнями, с общим трудным (тема войны 1812 года) прошлым. Россия на этой выставке позиционируется как часть Европы. И это и модный, и актуальный, и верный взгляд. Но чтобы французы его разделили, нужно сломать сложившийся у них стереотип. Удастся ли?