Массандры, полные печали

Среди вечных сюжетов т.н. искусства - история про Кармен, соблазнительницу, которая околдовывает мужчин, но ветрена и неверна. Финал "Кармен" известен: со словами "так не доставайся же ты никому" остервеневший от любви мужчина пронзает Кармен кривым кинжалом или пулями из автомата ППШ. Очередную "Кармен" снял режиссер Александр Хван, создатель таких синефильских хитов 90-х, как "Дюба-Дюба" и "Дрянь хорошая, дрянь плохая". Фильм только что вышел в прокат. По количеству осовремениваний классики "Кармен" Мериме может сравниться только с "Ромео и Джульеттой" Вильяма нашего Шекспира. Они в этом смысле первейшие кандидаты в Книгу рекордов одного очень черного ирландского пива. Ситуация с опусом Мериме, однако, занятнее. Напороться на Кармен - тайный страх, живущий в душе любого мужчины. В то же время встретить ее - ту самую роковую - сверхпотаенное мужское желание. Не зря по молодости лет многие самцы, добившись взаимности пассии и прожив неделю в бездумной эйфории, начинают - вроде бы из чистого интереса - выспрашивать ее обо всех бывших. Дура та, которая расскажет. Тут-то мужик и начнет считать ее Кармен, бояться ежесекундной измены и моментально запьет. Я это все к тому, что если в случае с осовремениваниями "Ромео + Джульетты" все честно и откровенно (скажем, ясно, что "Вестсайдская история" - одно из таких откровенных осовремениваний), то ситуация "Кармен" тайно, не называя себя, присутствует в доброй половине новейших киносюжетов - везде, где речь о роковых красотках, изменах и беспорядочной пальбе. Хван не лукавил. Он и названия "Кармен" не изменил - возможно, из прокатного расчета. Парадокс, однако, в том, что его фильм хорош прежде всего теми деталями, которые не относятся к сюжету. СЮЖЕТ И АКТЕРЫ. У Хвана Кармен-зечка сводит с ума честного туповатого мента-охранника, так что он потом, следуя за ней, бросает органы, становится вором и убивает всех ее ухажеров. Это напоминает не только о классической "Кармен", но и о реальной зеркальной ситуации: побеге зека-мужчины из питерской тюрьмы при помощи влюбившейся в него женщины-адвоката (о чем тоже был как-то сделан фильм). Экшн-сцены сняты Хваном с профессиональной выдумкой, что для нашего кино редкость. Отдельная проблема, о которой после просмотра задумывается почти каждый: кто из двух героев на месте, а кто нет. Мой ответ таков: Кармен - Ольга Филиппова - не всегда напоминает роковую женщину, но уже то замечательно, что она умудряется загадочным образом менять лица, становясь похожа то на Ингеборгу Дапкунайте, то и вовсе на Дженнифер Лопес. А вот Игорь Петренко, который честный мент-охранник, безусловно, хорош. В "Звезде", за которую "Ника" только что признала его "открытием года", ему требовалось изображать лишь плакатный героизм. Тут он фактически сыграл две роли: наивного влюбленного дурака и мудреца, осознавшего впоследствии, какая метель с ним приключилась. МОРАЛЬ. Заголовок одной из рецензий на прежний знаменитый фильм Хвана "Дюба-Дюба" был "Так закалялась шваль". Его можно пристроить и к рецензии на "Кармен". Хван не то чтобы внеморален - просто у него своя тема. Его интересуют ситуации, когда человек начисто, по логике обстоятельств, забывает о таком понятии, как мораль. АТМОСФЕРА. И вот оно лучшее в "Кармен": крымские постсоветские пейзажи, море, горы, нации и разговоры. Там воруют, разговаривая на многочисленных языках. Там русские соседствуют с татарами и цыганами - и все о своем и на своем. Хван сумел загипнотизировать -- лично меня - новой ситуацией крымского языкового столпотворения и его, пусть воровской, свободой. Такого естественного соседства татар и др. и др. (это др. - отражение не ксенофобии, а естественного московского незнания, кто на каком неевропейском языке говорит) с русскими я не наблюдал в нашем кино давно. При всех недостатках фильма Хван вдруг добивается невозможного: вспоминаешь Чехова с его увлечением истинно разноязыким и разнорелигиозным Крымом (а кто-то вспомнит и Паустовского) и Лермонтова с Толстым с их разнонациональным Кавказом. Эти инакоязыкие люди, герои Хвана, занимаясь только криминальным бизнесом, воруя и убивая, могут при этом оставаться добрыми друзьями, остроумными шутниками, сыновьями, отцами, дядьками. Там надурить государство, ментов и просто чужих - совершить благое дело. Там матери нисколько не осуждают своих детей за разбой, а расценивают их дела просто как бизнес, а их смерть от милицейских пуль - как несправедливость судьбы. Там на поминках преступников вопят в голос, ведь погибли добрые хорошие сыновья и соседи. И вот такой "Кармен" с такими постсоветскими реалиями еще, правда, не было.