Евгений МАРАНОГЛИ: "Страшнее кошки зверя нет"

Евгений и Людмила Мараногли клоуны - и клоуны очень хорошие, лауреаты международного конкурса. Как и положено хорошим клоунам, они постоянно работают за рубежом: не так давно Мараногли вернулись из Таиланда и теперь выступают с тайскими пуделями (темперамент у мохнатых тайцев бешеный). А всего в их команде двадцать хвостов: шесть пуделей, два бобтейла и двенадцать кошек. С ними Мараногли работают в новой программе Цирка на проспекте Вернадского. После спектакля с клоунами встретился корреспондент "Известий" Алексей ФИЛИППОВ. - Как попадают в клоуны? Евгений Мараногли: Кто-то по династии, кто-то после циркового училища. А я был драматическим артистом - окончил Иркутское театральное, но давно мечтал о цирке. Мне казалось, что время уже упущено - я окончил училище в двадцать пять лет и четыре года проработал в театре, но тяга к цирку не проходила. И я подготовил репертуар на коверное соло и был принят в новосибирскую труппу "Цирк на сцене". - Без циркового училища? Е.М.: Театральное образование включает в себя пантомиму и акробатику... - Это не та акробатика, что нужна в цирке. Е.М.: Я же не кручу сальто. И Юрий Владимирович Никулин не крутил - однако стал всемирно известен. Кто-то делает акцент на акробатике, кто-то, как мы с Людой, занимается дрессурой, кто-то становится музыкальным клоуном. - Свои репризы вы пишете сами, или же есть специализирующийся на цирковом юморе сочинительский клан? Е.М.: Мы много гастролируем, поэтому наши репризы должны быть понятны в любой точке земного шара. Мы занимаемся пантомимой, но иногда не помогает и это. У нас есть реприза "Пух", она связана с пистолетами и стрельбой. За одно представление мы работаем пять-шесть разных реприз, и во Франции импресарио сказал: "Меняйте что хотите, но "Пух" должен быть каждый вечер". Приезжаем в Аргентину - импресарио посмотрел и сказал, что все хорошо, но "Пуха" не надо - "у нас и так слишком много стрельбы". Очень сложный японский зритель. Коверным приходится перелопачивать весь репертуар, каждую репризу, чтобы они дошли до японцев. - В чем же дело? Людмила Мараногли: У японцев очень зажатые эмоции, кажется, что они боятся хлопать. Пресса хорошая, зрители оставляют прекрасные отзывы, а зал сидит как неживой. - А внутривидовая клоунская конкуренция существует? Цирк на Вернадского, где вы сейчас выступаете, один, а клоунов много... Е.М.: Клоунов не хватает. А хорошие и вовсе наперечет. - Сколько же у нас клоунов? Е.М.: Может быть, человек полтораста... И это на страну, где в каждом областном центре стоит стационарный цирк. К тому же хорошие коверные, как правило, работают за рубежом. - Клоун - тяжелая профессия? Акробат может разбиться, дрессировщика может порвать тигр... Е.М.: Он может порвать не только дрессировщика. Я работал репризу во Владивостоке, а медведь готовился на выход. Мне нужно было уйти или в центральный, или в боковой проход, а я забылся, залетел за кулисы и лоб в лоб столкнулся со здоровенным гималайским медведем. Л.М.: Медведь обалдел... Е.М.: ...а я тем временем удрал. И потом получил несколько неприятных слов от дрессировщика. Я дважды ломал ребра. Работал репризу со своим партнером (я изображал балерину, а он должен был меня поддержать), разбежался, прыгнул - и упал на него. Мне доставалось и от животных... - У вас животные маленькие и безобидные. Е.М.: Знаете, какой у нас был бриар? Великан. Но нам пришлось отдать пса в тот же питомник, откуда мы его взяли. Л.М.: Покажи ему - и он все выполнял. Настолько был способный... - Почему же вы его отдали? Е.М.: Он начал проверять на прочность нашу помощницу. Все время смотрел, что она делает. Контролировал ее. - Почему именно ее? Л.М.: Он поел кашки, а она ему морду вытерла. Хотел с нами побыть - а она его в клетку загоняет... А потом бедняжка решила применить силу, и он так ее цапнул, что пришлось зашивать руку. Сейчас у нас два бобтейла, шесть пуделей и двенадцать кошек. Бобтейлы абсолютно безобидны. Как телята. Мы два года проработали в Таиланде и привезли их туда еще щенками - в тамошнем цирке за кулисами больше пяти человек не было. (То, что зрители к ним не подойдут и их нечего бояться, они усвоили сразу.) А в Цирке на Вернадского все по-другому: тут много народа и большой шум. Они сконфузились и стали бояться людей. И у кошек свой характер, одни агрессивные, другие нет. - Что плохого может сделать маленькая кошка? Е.М.: Не скажите. Кошка страшная. Л.М.: Однажды рядом с нашими кошками оказались обезьяны - они выступали в следующем номере. Мы боялись, что кошка вырвется, убежит, а обезьяна поймает ее и разорвет. Женя держал кошку, а она пыталась смыться и драла ему руки всеми четырьмя лапами. Через несколько секунд он обливался кровью. Е.М.: Ты держишь шест, чтобы на него прыгнула кошка, а она отталкивается от тебя задними лапами и дерет плечо когтями. Или с тумбы прыгает на грудь... Вроде и не бог весть какой хищник - а ты весь в царапинах. - Клоун, наверное, профессиональный долгожитель по сравнению с другими цирковыми артистами, уходящими на пенсию в 30 лет? Е.М.: В принципе клоуны работают долго, хотя с арены все уходят по-разному. Карандаш - в восемьдесят, Юрий Владимирович Никулин - в шестьдесят... Но ведь и акробаты, уходящие на пенсию в тридцать лет, как правило, остаются в цирке. Кто-то из них идет в дрессуру, кто-то к нам, в клоунаду... Можно выйти на пенсию, но оставить цирк очень сложно. - Клоунада развивается или существует на повторах? Е.М.: Cто и даже пятьдесят лет назад клоуны выходили, чтобы заполнить время, пока разравнивали опилки на манеже. Они давали друг другу пинки и подзатыльники - вот, пожалуй, и все. А сейчас под хорошего клоуна может делаться целая программа. Клоунада не стоит на месте. В конце шестидесятых великий Леонид Енгибаров внес в нее элементы пантомимы... - А я-то считал ключевой фигурой современной клоунады Никулина. Е.М.: Юрий Владимирович придерживался буффонады. Преобладало то одно, то другое направление, и так, наверное, будет всегда. Клоунада вечна, как и цирк: в советские времена билеты на хорошую программу надо было доставать за полгода, а в 1997 году - тогда мы стали здесь работать - посещаемость Цирка на Вернадского по будням была не выше тридцати процентов. Но сейчас зритель возвращается. И я верю, что не за горами те времена, когда билеты в цирк снова будут доставать по большому блату.