Ахиллесова пята исторической теории

Мне хотелось бы заступиться за память Юрия Григорьевича. Он обладал удивительным нравственным чувством и точной политической интуицией, воспитанной годами жизни при советском режиме, когда ему отменяли защиту диссертации из-за выраженной благодарности коллеге Синявскому, исключали из кандидатов в члены КПСС, громили "Новый мир". Буртина принято относить к леволиберальной интеллигенции, имея в виду его непримиримую позицию по отношению к любой номенклатуре, в том числе "демократической" (он первым назвал еще в 1995 году наш капитализм "номенклатурным"), к войне в Чечне, близость к партии "Яблоко". Но взгляды Юрия Григорьевича не вписывались в эту строгую политическую нишу - он был более глубоким и сложным человеком. В 1989 году в журнале "Октябрь" Буртин опубликовал замечательную статью "Ахиллесова пята исторической теории Маркса". Будучи, безусловно, исследователем марксистской школы, Юрий Григорьевич отмечал в марксизме пренебрежение "двумя рычагами прогресса", которым Маркс и Ленин не нашли места в будущем: рынком и демократией. Удивительным образом у современной казенной исторической теории в версии Минобраза не нашлось места ровно тем же составляющим - как раз тогда, когда покойный публицист, историк, экономист и литературный критик был объявлен злейшим врагом нынешней власти. Буртин очень настороженно относился к истории, и в особенности к такому ее качеству, как повторяемость. Как это ни фантастически звучит, но у нынешних демократов тот же враг, что и у "Нового мира" Твардовского - реставраторы и националисты. Тогда это были журналы "Молодая гвардия" и "Наш современник". Сегодня это реставраторы и националисты ровно такого же пошиба и вооруженные тем же набором идей. Коммунистическое мировоззрение биологически исчерпано, но на смену ему идет государственно-патриотическая идеология, которую используют все кому не лень: от "Единой России" до - в пародийно-сконцентрированном виде - блока "Родина". Это абсолютно тот же процесс, который происходил в эпоху Твардовского. Приведу цитату из своей беседы с Буртиным 1990 года: "Выраставшая где-то на обочине тогдашних споров славянофильская, патриотическая линия не осознавалась в достаточной степени как важное общественное явление. А явление это было перспективным в том смысле, что наша система должна была нащупать для себя вторую идеологическую опору... Официальный марксизм... надо было не заменить, а дополнить, достроить. Такой дополнительной опорой становилась государственно-патриотическая идеология, представителями которой как раз и были "Молодая гвардия", а потом и "Наш современник". Вот уж действительно: историк - пророк, предсказывающий назад. И, дополним формулу Шлегеля, - вперед... У российской власти и общественно-политической мысли поразительно короткая память - короче девичьей. Неспособность экстраполировать исторические факты, видеть за респектабельным фасадом опасное явление - это прямое следствие ослабленной памяти. А там, где нет памяти, нет и нравственного чувства: в лучших традициях советского охранительства над Юрием Григорьевичем попросту надругались, увидели опасность там, где ее нет, и обязательно проглядят опасность там, где она есть на самом деле. В 1970-м Буртин замолчал еще и потому, что со смертью журнала и Твардовского был утрачен смысл участия в периодической печати эпохи идеологических "заморозков". Став во второй половине 1980-х одним из перестроечных "гуру", Юрий Григорьевич довольно быстро избавился от иллюзий: с его точки зрения, XX век Россия проиграла. Отсюда, возможно, и резкость статей Буртина последних лет жизни. Впрочем, суховатый стиль "новомирской" редакторской школы позволял формулировать мысли ясно и точно: "Если общество... не сможет подчинить себе государство, тогда мы проиграем XXI век..." Юрий Григорьевич всегда смотрел в корень проблемы.