Порядка только нет

"Телевидение пора призвать к порядку" - так звучала тема очередного выпуска "Культурной революции", записанного бог знает когда, но выданного в эфир лишь на прошедшей неделе (знаю, поскольку сама участвовала).

Пока программа отлеживалась "на полке" до лучших времен, они, лучшие времена, как раз и наступили. Сам президент Путин призвал телевидение к порядку, потребовав от него соблюдения свободы слова и максимально полного отражения политических воззрений, существующих в стране.

Следом за президентом Московская городская дума вознамерилась призвать ТВ к порядку, инициировав законопроект о защите психического и физического здоровья детей от негативной информации, в связи с чем в программе "К барьеру!" сошлись законодатель Людмила Стебенкова и журналист Дмитрий Быков.

В довершение ко всему президент Узбекистана Каримов набросился на российское телевидение и особенно на НТВ с обвинениями в недостоверности распространяемых им сведений о происходящем в Андижане, высказав особый интерес к тому, кто же платит зарплату зловредным энтэвэшникам.

Из множества обвинительных пассажей, прозвучавших с телеэкрана, очевидно одно: телевидение - тот самый крайний, коего при желании можно обвинить в чем угодно: в растлении малолетних, в дебилизации населения, во лжи, в продажности, в обнищании пенсионеров, в предательстве интересов национальной безопасности, в измене Родине и даже в организации "цветочных" революций на территории сопредельных России государств. Короче, "он виноват уж тем, что хочется мне кушать".

Порядок, в интерпретации большинства обвинителей телевидения, - это государственный контроль за ним. Так считает, например, режиссер Андрон Кончаловский, отстаивавший эту точку зрения в программе "Культурная революция".

Невероятно, но факт: человек, в свое время пострадавший от советской цензуры (его "История Аси Клячиной" пролежала "на полке" много лет) и слинявший из постылой страны, как только представилась легальная возможность, теперь призывает государство вмешаться в деятельность телеканалов, ибо, по его мнению, без такого вмешательства в России не может полноценно развиваться ни один из общественных институтов. Такова, мол, российская ментальность: свобода оборачивается форменным безобразием. Поэтому нужно что-то типа Политбюро, которое прижмет и приструнит телевидение, как Путин прижал олигархов: "Почему Путина уважают? Народу нравится, когда прижимают".

Народу это и впрямь нравится, что продемонстрировал первый раунд программы "К барьеру!", в котором депутат столичной думы Людмила Стебенкова "как мать и как женщина" возмущалась "потоками нецензурщины и порнографии, которые льются с телеэкранов". Даже не выслушав толком аргументы защиты СМИ из уст журналиста Дмитрия Быкова, аудитория принялась активно голосовать по телефону в поддержку депутата, руководствуясь, очевидно, одним лишь соображением: так им и надо, журналюгам зажравшимся (а Быков, следует признать, мужчина весьма упитанный), не позволим растлевать нас и наших детей, к ногтю их!

Но, вслушавшись в беспомощный лепет депутатши и прислушавшись к остроумным и разумным доводам журналиста, публика быстро переориентировалась: победил Быков, доказавший непродуктивность запретительных мер по отношению к СМИ. Однако тут важен первоначальный зрительский посыл - готовность поддержать любого, кто желает "прижать" телевидение, даже если этот "любой" несет ахинею, обильно сдобренную словами "духовность" и "нравственность".

Кстати, большинство наших "нравственных" зрителей под дулом пистолета не заставишь вместо низкопробных "Аншлагов" и "Кривых зеркал" смотреть тот же канал "Культура", к чему призывали и Быков, и Кончаловский в "Культурной революции". И если бы государство, вмешайся оно в деятельность телевидения, запретило означенные "хиты" и заставило население в обязательном порядке смотреть "Культуру", в стране, я уверена, начались бы массовые народные волнения, не сопоставимые даже с волнениями по поводу отмены льгот. Потому что, как ни крути, телевидение идет навстречу запросам зрителей, а зрители уже привыкли сами выбирать, что смотреть, и полюбили то, что полюбили.

Значит ли это, что телевидение не в чем упрекнуть? Отнюдь нет. Полно упреков и претензий. Кончаловский утверждал: "Свобода имеет смысл только тогда, когда сопряжена с ответственностью, а российское ТВ ответственности не ощущает". Но даже свобода без особой ответственности лучше, чем ответственный государственный контроль.

Возьмем для примера сюжет последних дней - оглашение приговора Ходорковскому и Лебедеву, грозящее превратиться в информационный сериал. Очень ответственные и подконтрольные государству новости двух главных каналов сообщают о происходящем в Мещанском суде столицы и около него через раз и скороговоркой - словно речь идет не о процессе, к которому сегодня приковано мировое внимание, а о рядовом суде над какими-нибудь барсеточниками.

Логика столь лаконичного показа более чем очевидна: нет полноценных сюжетов в программах новостей - нет и проблемы. А попадающие в кадр выразители народных чаяний, стоящие у здания суда с плакатами против кровопийц-олигархов - пенсионер с орденами, скромная студентка, женщина средних лет - должны дать понять всем остальным зрителям, как следует относиться к тем, кто сидит сегодня на скамье подсудимых. Непримиримо. Только так.

Меж тем двум другим телеканалам отчего-то позволили отражать процесс над Ходорковским с неправдоподобной откровенностью: здесь сюжеты об этом ставят в открытие новостных выпусков, здесь работают лучшие корреспонденты компаний, здесь дают слово адвокатам подсудимых, здесь показывают силовые действия милиции и ОМОНа против участников пикетов в поддержку олигархов и расспрашивают противников. "Выразители народных чаяний" в ответ на вопрос, что привело их к зданию Мещанского суда, переминаются с ноги на ногу, прячут глаза и лепечут что-то невразумительное: типа, не знаю, ну вот, пришли и всё.

Трудно предположить, что так называемые независимые телекомпании резко обрели подлинную независимость. Видать, государственные контролеры, следуя новым веяниям, озвученным президентом в послании Федеральному собранию, решили несколько ослабить цепь, продемонстрировать либеральной общественности, что у нас есть-таки свобода слова и свободное телевидение, само формирующее информационную политику.

Но тогда у стороннего наблюдателя-зрителя ум за разум заходит. Чешет он "репу" и приходит к выводу, что на двух главных "государевых" каналах работают полные непрофессионалы да к тому же еще и саботажники, игнорирующие руководящие указания президента о неукоснительном соблюдении принципов свободы слова на государственном (особенно на государственном!) ТВ! И гнать их надо поганой метлой, чтобы не дискредитировали свои телекомпании и государство в глазах всего мира.

А другой наблюдатель-зритель, возможно, думает иначе: что на НТВ и REN TV пробралась "пятая колонна" и разваливает за большие деньги (за чьи, кстати? Помните интерес г-на Каримова?) и без того не прочную российскую государственность. И что слаб, слаб на деле-то наш Владимир Владимирович, если не может поприжать олигаршьих приспешников.

Картина, как ни крути, получается абсолютно шизофреническая. То ли правая рука не ведает, что творит левая, то ли все всё ведают, хотят даже как лучше, а получается как всегда. Глупо. Бессмысленно. Кондово.

Но не это ли ярчайший пример того, что бывает, когда государство хочет призвать ТВ к порядку, как бы оно смысл сего порядка ни понимало. Порядка нет как нет.

Бывший председатель Гостелерадио СССР Леонид Кравченко, на своей шкуре испытавший все прелести госконтроля, сказал в программе "Культурная революция": "На ТВ наезжали всегда. И всегда власть призывала его к порядку. Единственное, что ему всегда не хватало, - свободы".

Вот и нынешняя власть осознала, что свободы на ТВ маловато. Но продолжает при этом придерживаться принципов умеренного либерализма. Знаете что такое, по Чехову, умеренный либерализм? "Нужна собаке свобода, но все-таки ее нужно на цепи держать".