Пианист Евгений Кисин: "Каббала, которой сейчас увлекаются, - на самом деле ширпотреб"

17 июля на музыкальном фестивале во французском городе Монпелье Евгений Кисин даст сольный концерт - исполнит произведения Шуберта, Бетховена, Брамса, Шопена. 19 июля он снова выйдет на сцену, но на этот раз вместе с Жераром Депардье. Знаменитый пианист и кинозвезда будут читать стихи. Накануне выступления Евгений Кисин ответил на вопросы корреспондента "Известий" во Франции Юрия Коваленко.

вопрос: Однажды на вашем выступлении в Париже я видел Депардье, кричавшего: "Гениально! Гениально!". Ну а как сложился ваш творческий дуэт?

ответ: Мы с Депардье познакомились несколько лет назад, когда он пришел на мой концерт. Ему рассказали, что я люблю декламировать стихи и что я уже делал это на музыкальном фестивале в швейцарском местечке Вербье. Он мне тут же предложил читать стихи вместе с ним. Сначала я очень смутился и сказал: "Ну что вы, я же не профессионал!". "Я видел, как только что вы объявляли "бисы", и понял, что вы очень хорошо декламируете", — ответил он. Этот вечер должен был состояться еще пару лет назад, но тогда его пришлось отменить. За две недели до выступления Депардье попал в аварию. Ехал на мотоцикле, врезался в машину и сломал ногу...

в: Из чего составлена ваша совместная поэтическая программа?

о: Я читаю стихи на русском и на идиш, а Депардье — их переводы на французский. Это Пастернак, Волошин, Ахматова, Блок, Набоков, Лера Авербах. Из еврейских поэтов — Рахел Корн, Перец Маркиш, Мойша Шульштейн, Яков Гладштейн, Аврахам Суцкевер, Кадий Молодовский, Левик, Цейтлин...

в: Возможен ли ваш поэтический вечер в России?

о: Разве что для очень небольшой аудитории. У нас ведь тут же найдутся доброжелатели, которые начнут говорить: "Ах, вот как! Играть разучился, теперь стихи читает!" Я четко разграничиваю: что профессия и что хобби.

в: Наверное, вы и сами сочиняете стихи?

о: В молодости писал, а сейчас нет. Сейчас я пишу стихи только на дни рождения членам моей семьи. Им они очень нравятся...

в: В Москве прошел Международный конкурс имени Чайковского. Первую премию по классу фортепьяно никому не присудили. Значит, с молодыми дарованиями дело обстоит неважно?

о: Я не могу судить, почему не присудили первую премию. Мне прислали несколько записей Култышева (он получил вторую премию на конкурсе Чайковского. — "Известия"), Лима и Амирова. Мне очень понравилось, как Култышев играет этюды Листа "Мазепа" и "Метель".

в: Разве утечка музыкальных талантов из России не влияет на общий уровень исполнительства?

о: Конечно, многие талантливые люди, родившиеся в России, живут сегодня на Западе. Но в стране подрастает новое поколение музыкантов. Кто-то уехал, но, как и я, продолжает выступать в России. Я играл всего полгода назад на "Декабрьских вечерах" в Москве. Следующий раз приеду в конце этого года в Петербург — на открытие фестиваля "Площадь искусств". Буду играть Третий концерт Прокофьева с оркестром Санкт-Петербургской филармонии и с Юрием Хатуевичем Темиркановым. Многие прекрасные музыканты — Наталья Гутман, Юрий Башмет, Михаил Плетнев — остались на родине, а Владимир Спиваков в некотором смысле вернулся. Гениальные люди часто уезжали из России — и не только в советское время. Вспомним хотя бы Глинку, который не просто уехал, а, пересекая границу, остановился и плюнул на русскую землю — настолько ему, как говорится, обрыдло. Гоголь, Тургенев, Чайковский долго жили на Западе, но при этом возвращались в Россию, не покидая ее навсегда.

в: Изменились ли с годами ваши музыкальные пристрастия или вы по-прежнему романтик?

о: Это вопрос не пристрастий, а натуры — как человеческой, так и музыкантской. Это вопрос того, какой стиль исполнителю лучше удается. Конечно, всегда стараешься соответствовать тому или иному стилю, но естественные наклонности дают о себе знать. Я впервые сыграл Второй концерт Прокофьева с английским филармоническим оркестром, которым дирижировал Владимир Ашкенази. Надо сказать, что сам Ашкенази принадлежит к тем музыкантам, которые категорически против романтизации неромантической музыки. Но ему мое исполнение понравилось. И он, как комплимент, мне сказал: "Женя, вы так красиво играете... И Прокофьев, и романтично".

в: А не тяжело вам быть романтиком — в музыке и в жизни — в наш расчетливый век?

о: Бывает тяжело, но я не уверен, что людям романтической натуры только в наш век тяжело. Цинизм и расчетливость существовали на протяжении всей истории человечества. Романтикам дано что-то хорошее, чего не дано другим. Хотя вообще как-то смешно звучит: "Я — романтик"...

в: Вы никогда не играете сочинения современных композиторов. Это потому, что сегодня нет равных Моцарту, Шопену или Прокофьеву?

о: Мне не приходилось слышать музыки ныне живущих композиторов, которая приближалась бы к уровню великих классиков. Именно поэтому я их не играю. Это мое мнение. Не все с ним согласны. Но некоторые видные музыканты и специалисты в области музыки придерживаются такой же точки зрения. Я не могу играть то, что по-настоящему не люблю, что не оказывает на меня настоящего воздействия, не волнует, не трогает, не захватывает.

в: Знаменитый дирижер Джеймс Ливайн сказал однажды, что в вашей игре слышна "every fucking note!". Это для вас комплимент?

о: Это комплимент технике — не самый высокий для музыканта. Но в тот момент отмечалось 10-летие фестиваля Вербье, которое совпало с 50-летием его основателя и директора Мартина Энгстрема и со 150-летием "Стейнвея". Устроили концерт в 8 роялей. Атмосфера была веселенькой, и Ливайн вот так высказался...

в: Можно ли любить музыку и при этом ее не понимать?

о: Разумеется. Это нормально для многих меломанов, и ничего плохого в этом нет. Главное в восприятии музыки — непосредственные чувства, а понимание приходит потом.

в: Может ли стать вашим другом человек, который не любит музыку?

о: Чтобы совсем уж не любил, мне трудно представить. Многие мои друзья — если не большинство — как раз не музыканты. Более того, я в принципе не люблю говорить о музыке, потому что она выше — гораздо выше — слов. Но все мои друзья, разумеется, музыку любят, не остаются к ней равнодушными, хотя не все ее хорошо знают.

Я сейчас читаю книгу Якова Платека о Набокове, Бродском и Солженицыне в музыке. Платек приводит ряд цитат из Набокова, из которых следует, что он музыку совершенно не понимал, не воспринимал, и сам в этом откровенно признавался. И я подумал, что бывает и такое: в высшей степени духовный человек, самый что ни на есть эстет, может к тоническому искусству оставаться равнодушным.

в: Стали ли вы после этого хуже относиться к Набокову?

о: Конечно, нет. Это для меня стало еще одним подтверждением, что нельзя объять необъятное. Правда, в книге Григория Гордона "Эмиль Гилельс за гранью мифа" говорится и о другом: после концерта Гилельса Набоков поцеловал ему руку. Жаль, что там нет ссылки на источник.

в: В имени Евгений есть слово "гений". Вы не склонны к мистике?

о: Греческое имя Евгениус означает "благородный". Некоторые утверждают, что выбор имени влияет на судьбу человека. Музыка — это искусство возвышенного, поэтому я не могу быть равнодушным к возвышенным сферам. Но о таких вещах не хочется говорить публично — тем более в интервью.

в: Сегодня всеобщим поветрием стало увлечение Каббалой...

о: Это не имеет ничего общего с подлинной Каббалой. Авторитетные раввины считают, что так называемая Каббала, которой сейчас увлекаются массы, — на самом деле ширпотреб. Каббала — это высшее знание, и раввины даже не всем разрешают ею заниматься. Для этого нужна огромная духовная подготовка.

в: Какие слабости вы прощаете людям, а какие нет?

о: Очень трудно простить лжесвидетельство или клевету. Можно понять и простить женскую ревность, если она опять-таки не приводит к клевете... Вот лень — слабость, конечно, простительная. Кроме тех случаев, когда лень пойти и оказать помощь человеку, который в ней нуждается. Мне отвратительна скупость.

в: Значит, вы человек щедрый, готовый прийти на помощь?

о: Безусловно. Для меня очень важно то, что называется словом "совесть".

в: Есть ли в интернете ваш фан-клуб?

о: Есть. Он существует уже много лет: www.kissin.dk. Основатели этого фан-клуба живут в Дании, хотя родом они из Польши.

в: Вы один из редких музыкантов, которые серьезно интересуются политикой. Надо ли, на ваш взгляд, России искать собственный путь или лучше двигаться дорогой, проторенной западными демократиями?

о: В данном случае изобретать велосипед нет никакого смысла. И евроазиатскость не имеет никакого значения. Разве японцы не всегда были дальше по культуре и по ментальности от Запада, чем Россия? И тем не менее после Второй мировой войны Япония стала неотъемлемой частью Запада, приняла западные ценности. Народ доволен и процветает. Западное общество объективно стоит выше остальных. Я говорю "объективно", потому что у меня простой критерий: откуда и куда люди эмигрируют и откуда нет.

в: Не жалеете, что уехали из России?

о: Помню, как на мой московский адрес пришла повестка из военкомата со штампом "Отсрочка аннулирована". И что со мной было бы, если бы я не уехал? Пришлось бы заниматься такими делами, к которым я не склонен и которых я — без ложной скромности — уже не заслуживал.