Есть осетрина в пороховницах

Правительство гадает, как сберечь осетровых от браконьеров и вымирания. А рыба уже сама спасла целый оборонный завод. На очереди - река Ока.

И рыбку съесть, и долги заплатить

Как осетры заплыли в Тульскую область? Лихо помогло. Местный Алексинский химкомбинат (крупнейший в СССР производитель пороха) в начале 90-х лишился оборонного заказа. Тогда-то от безысходности его руководство схватилось за осетра. А увлек всех фантастической идеей Вячеслав Шебанин - ихтиолог-самоучка. Проще говоря, аквариумист.

Сейчас ему 48 лет, а в 18 у него был самый шикарный аквариум в городе. После школы Вячеслав с первой попытки поступил на биофак МГУ. И сделал "главную ошибку жизни": из солидарности с товарищем, завалившим экзамен, забрал документы и уехал из Москвы.

Руководство завода выделило Шебанину четырехэтажный корпус и емкости, служившие для производства пороха: "Бери все, что понравится. А то кому еще эти бочки нужны"?

Вячеслав затащил чаны под крышу, подвел воду и воздух (для насыщения "аквариумов" кислородом), а через полгода привез из Астрахани первых мальков белуги. Все, чем сейчас располагает цех (а здесь теперь одна из лучших в России коллекция осетровых), выменивалось, покупалось на личную "заначку", доставалось через друзей и знакомых, которые чаще всего делились бескорыстно.

- Икру ленского осетра нам привез из Канска известный рыбовод Сергей Подушка, - рассказывает Вячеслав. - Несколько ложек, на дне пакетика. Я его встретил в московском аэропорту, привез икру в Алексин и три месяца растил в домашнем аквариуме: цех мы еще только оборудовали. Сегодня это 20-килограммовые самки, которые дают по 3 кг икры.

В 90-е все подобные мегапроекты с теплицами, колбасными цехами, зверофермами лопались один за другим. И сомнения вызывали только сроки: как быстро пойдет ко дну затея с рыбами? Не тут-то было! Рыбный цех прочно встал на ноги, а основное производство скукожилось. Из 9 тысяч рабочих осталась тысяча. Территория оборонного завода в 500 гектаров сегодня напоминает городской парк. Ветшающие стены цехов заросли бузиной и молоденькими кленами. Предприятие, с одной стороны, не может загрузить оборудование, потому что урезан оборонный заказ. С другой - нет возможности продать завод, а налоги на имущество и землю никто не отменял.

- Мы готовим программу оптимизации предприятия и все же рассчитываем на увеличение оборонного заказа, - обнадеживал как мог "Известия" гендиректор Анатолий Яковлев. И тут же обозначил курс, по которому "плывет" завод: планируем на будущий год утроить производство рыбы. Пока это самый востребованный продукт. В год мы выращиваем 12-15 тонн товарной рыбы. В основном это стерлядь, небольшие - от 1 до 2 кг - ленские осетры и белуга - от 5 до 10 кг. Себестоимость - 200 рублей за 1 кг. Цена - от 330 до 350 рублей. Основной потребитель - Москва, элитные рестораны - "Метрополь", например. Доставляем продукцию и в резиденцию патриарха.

Кроме того, цех производит 150 кг икры в год. При себестоимости 300 евро цена 1 кг соленой черной икры доходит до тысячи. Иначе говоря, рыбный цех - самое доходное подразделение военного химкомбината.

А вот коллекция осетровых, наоборот, убыточна. Шебанин мог бы свести их на нет. Но будущее осетровых его очень беспокоит. Ведь рыба не ходит на митинги и не имеет представителей в Думе, в общем, тварь бессловесная.

Рыбы, как солдаты: все время хотят есть

В бассейне словно субмарины плавают полутораметровые рыбины с черными зубчатыми спинами.

- Это белуги, - рассказывает Вячеслав. - Живут до ста лет и вырастают весом до тонны. Сейчас им по 14 лет. С точки зрения естественного развития еще мальки, хотя и весят по полтора центнера. Осетровые зреют медленно. Зимой впадают в анабиоз. Но мы выращиваем их по индустриальной технологии, они созревают в 3-4 раза быстрее.

Опускаю руку в воду и чувствую дружелюбные толчки скользких рыб.

- Выпрашивают корм, - улыбается Вячеслав. - Они, как солдаты: все время хотят есть. Но раскармливать нельзя, вредно.

Он запускает в воду швабру и без особых церемоний поддевает одну из рыбин. Та на секунду приподнимается над водой, показывая широкое белое брюхо и могучие плавники. Потом, недовольная бесцеремонностью, делает легкий взмах хвостом и окатывает нас водой.

- А вот это - аральский шип, - Вячеслав переходит к чану поменьше. - Самая редкая на планете и самая красивая, на мой взгляд, рыба из осетровых. В природе этого вида уже нет. А наши экземпляры с советских времен жили в Москве на ВДНХ, пока мы их не обменяли на свою товарную рыбу. Там, где стояли их аквариумы, уже открылся автосалон, и владельцы были рады от них избавиться. Рыбы были истощены и измучены плохим содержанием. Мы их вылечили от дистрофии и первыми получили потомство в искусственных условиях.

Самым экзотическим достоянием алексинской коллекции были, конечно, белуги-альбиносы. Икра этих рыб (ее называют "алмас") не черная, а ярко-желтая и страшно дорогая: от 20 до 30 тысяч долларов за 1 кг. Мировое производство такой икры - примерно 1 кг в год. Иран, который временами поставляет ее на мировой рынок, пакует "алмас" в банки из золота.

И если Рим спасли гуси, то Алексинский химкомбинат - вот эти белуги-альбиносы. Три года назад долги по зарплате, налогам и кредитам привели флагмана ВПК к полной остановке. Шебанин и руководство завода за своих альбиносов они выручили полмиллиона долларов и погасили часть долгов.

Где живут ровесники динозавров

В прошлом году знакомый рыбак угощал меня ухой из стерлядки, которую он выудил в Оке под Белевом. Выяснилось, что стерлядка, еще десять лет назад считавшаяся окончательно утраченной, теперь попадается на Оке не так уж и редко. И теперь, разговаривая с Шебаниным, я нашел ответ на "загадку природы". С 2000 года алексинские рыбоводы выпускают в Оку до 200 тысяч мальков.

Эта рыбка живет на земле 60 млн лет. Дольше, чем динозавры. В старину трехкилограммовая рыбина менялась на лошадь. Окская стерлядь славилась особо: она в три раза крупнее волжской. Если на Волге поймать килограммовую стерлядку считалось большой удачей, то на Оке попадались экземпляры и до пяти килограммов.

Чтобы создать маточное стадо, Шебанин честно взял лицензию на ее отлов, и за два года его люди выудили из Оки полтора десятка стерлядок. В том числе двух самок. Вернее, одну поймали, а вторую купили у браконьеров. Все они были бережно переправлены в бочки из-под пороха. Вот как появилось крупнейшее в России маточное стадо стерляди.

А теперь Шебанин намерен превратить Оку в "настоящую стерляжью реку":

- За пять лет мы выпустили в реку около миллиона мальков. Кормовая база в Оке колоссальная, и я вижу, что они там хорошо приживаются. Для контроля мы используем электронное мечение. Особым шприцем в рыбу вводится датчик - такая маленькая капсула, которая позволяет с помощью специального сканера проследить, как рыба будет плодиться.

Шебанин в числе первых в России освоил метод ультразвукового обследования, который позволяет безошибочно определить пол рыб. Научился "доить" самок осетра, или, говоря по-научному, получать прижизненное потомство. Специалистов такого уровня в России можно пересчитать по пальцам.

Его зовут поработать в Канаду, Испанию, Грецию, Венгрию, даже Южную Корею.

- Сейчас вот приглашают в Болгарию, - рассказывает Вячеслав. - Оклад несколько тысяч евро плюс полный пансион. Но мне жалко бросать начатое. Всех рыб я знаю, что называется, "в лицо". А если уйду, все рухнет. Нет, деньги все-таки не главное в жизни.