О "Времечке" и о себе
Все началось с того, что мы с Дибровым встретились практически на похоронах "Времечка". В этой программе начинала половина ведущих нашей страны. Вышедшие из молодежки, умные и красивые, молодые журналисты готовы были на все ради того, чтобы зритель, звонящий в те далекие времена в прямой эфир, сказал слова благодарности за то, что журналисты делают. Кто только не звонил во "Времечко" и как только "Времечко" не помогало.
Когда было принято решение о том, что меня посадят в эфир, долго решали, под какой фамилией это делать. Под фамилией Канделаки я сводила одинокие сердца с криком "оллариу" в радиоэфире, и многим пенсионерам могло не понравиться, что тема взаимного притяжения полов для меня гораздо актуальнее горячей воды, прорванной канализации и паранормальных явлений в соседском окне. Видит бог, прошли годы, и приоритеты у меня изменились, но в те далекие времена приходилось скрываться под фамилией Дадиани, чтобы усыпить бдительность особо нравственных зрителей.
Вообще, испытание "Времечком" было боевым крещением на ТВ. Если ты выживал во "Времечке", то автоматически становился непотопляемым на ТВ вообще. "Времечко" было своеобразной формой психоанализа для зрителя, где, честно говоря, роли менялись постоянно - то мы успокаивали, то нас успокаивали. Телевидение было руководством к действию, и вялые перепалки в блогах ни в какое сравнение не идут с теми разборками, которые происходили в прямом эфире.
Вечером того же дня мы с Дибровым, как в анекдоте про женщин, вышедших из тюрьмы после 10-летнего срока и продолжающих разговор на проходной, никак не могли выяснить, а каким языком надо говорить с сегодняшним зрителем и насколько содержание может победить форму - и это будет актуально для большинства.
Я долго убеждала Диму, что, если бы не те уроки антропологии, которые он дал мне много лет назад, возможно, я бы и не поняла, в чем секрет интервью и почему люди делятся на интервьюеров и интервьюируемых. У интервьюера должно быть неиссякаемое любопытство по отношению к интервьюируемому, а его невозможно изобразить. Вообще, интерес к чужой человеческой жизни конкретных людей, связанный не только с их общепринятым успехом, а просто с формулировкой волнующих вопросов, и совместный поиск ответов, - были отличительной чертой того телевидения.
Сложно судить, вымерли ли динозавры или время другое, но мне всегда казалось, что самое классное - это то телевидение, где со мной разговаривают, не смеются, не смешат, а дают надежду, что разговор идет не в одностороннем порядке и Дибров в любую минуту может прочитать вашу дурацкую или не дурацкую эсэмэску и ответить лично вам.
