У русских в Ницце хотят отобрать их церковь

Знаменитый православный храм на бульваре Царевича в Ницце, поражающий любого приезжего - и паломника, и просто туриста - своей торжественной красотой и богатством архитектурного убранства, переживает тяжелейшие времена. Спор вокруг права собственности на православный собор Святого Николая, казавшийся чисто юридическим казусом, перерос в открытый конфликт с политическим подтекстом.

Напомним: тяжба в суде идет между общиной Свято-Николаевского прихода, входящего в юрисдикцию Архиепископии русских церквей Константинопольского Патриархата, и российским государством. Вместо того чтобы оставаться родником русской духовности, местом общения соотечественников и утешения страждущих церковь превратилась в яблоко раздора, склок и финансовых махинаций.

Русская православная община "АКОР" распоряжается Ниццким собором и прилегающей землей на основании столетнего договора аренды, заключенного еще в 1909 году по прямому поручению Николая II. Участок на бульваре Царевича, который приобретался ранее Александром II, был 20 декабря 1908 года Высочайшим указом переуступлен Имперскому кабинету, то есть стал собственностью государства. Арендатором первоначально выступала Епархия Санкт-Петербурга, после революции - архиепископ Евлогий, а с 1923 года аренда переведена на "АКОР".

Срок этой аренды истек 1 января 2008 года. С этой даты, согласно всем правовым нормам, земля и здание на ней должны были перейти к собственнику, которым, как правопреемник династии Романовых, является Российская Федерация. Но руководство прихода категорически отказалось признать законного владельца. И при поддержке экзархата Вселенской церкви ведет агрессивную медиакампанию против "угрозы российского захвата" на Лазурном берегу.

Битва за собор

Публикации в прессе стали напоминать сводки с фронта. Жителям Ниццы, среди которых много русских эмигрантов всех поколений, упорно вдалбливают: "рука Москвы" тянется к их святыне (а заодно и самой посещаемой достопримечательности города), чтобы ее у них... отобрать.

Трудно сказать, зачем Кремлю нужно отнимать храм у православных во Франции. А главное, что с ним потом-то - даже теоретически - можно сделать: ну, не в Москву же везти, разобрав по кирпичам! Но местные обыватели уверены: именно против этой мрачной перспективы и воюет Вселенский патриархат. А в первых рядах - староста общины Алексей Оболенский, нынешний настоятель собора отец Иоанн (Гейт) и стоящий над ним архиепископ Гавриил Команский (де Вильдер).

Чтобы прекратить надуманные спекуляции на тему российского "рейдерства", еще в 2006 году в интервью газете "Нис Матен" Александр Авдеев, тогда наш посол во Франции, заверил, что Москва и не думает лишать исторических прихожан-белоэмигрантов дорогого им храма, а оставит все как есть. Наоборот, разъяснил посол, Россия гарантирует, что после вступления в права собственника отменит плату за вход в церковь и возьмет на себя расходы по содержанию архитектурной жемчужины Лазурного берега.

К удивлению всех, это заявление, рассчитанное на диалог, вызвало у настоятеля прихода и его прямого начальства реакцию, близкую к панике. Даже предложение общине "АКОР" о возобновлении истекавшей 1 января 2008 года той самой аренды было расценено как покушение на ее духовную самостоятельность.

7 февраля 2006 года французского судебного исполнителя, присланного председателем местного суда для проведения описи имущества, вообще не пустили в Свято-Николаевский собор - по указанию настоятеля. Секретарь Совета Архиепископии Михаил Соллогуб уточнил позднее на страницах "Русской мысли", что появление судебного пристава, дескать, было полной неожиданностью. Собор, однако, потом держали закрытым четыре дня. Всё от той же "неожиданности". Кстати, именно Соллогуб заявил: "Российское государство уже вмешивается во внутренние дела ассоциации", раз предлагает "упразднить плату за вход". "Далась им эта входная плата, ведь не в ней дело!" - подумалось мне тогда. Но я ошибался...

Зачем русским своя церковь?

Далеко не все православные Ниццы, как оказалось, верят утверждениям иерархов константинопольской юрисдикции о том, что с приходом нового собственника русских лишат их храма. Среди прихожан - "белых эмигрантов" уже не первого поколения - есть немало таких, кто не против смены юридического владения храмом Святого Николая и готов к диалогу с законным хозяином. Ведь обе стороны согласны в главном: Никольский собор нужен прежде всего русской диаспоре Ниццы.

Ниццкий храм для русских был и остается осязаемой частью их родины, что очень важно для эмигрантов. Всем очевидно: собор требует особо бережного внимания со стороны российского государства и присмотра со стороны потомков эмигрантов. Также понятно, что если немалые расходы по ремонту и реставрации лягут наконец на государство, а не на ассоциацию, то для русских Ниццы это - существенное облегчение. Кто-то из них по привычке с опаской глядит на Российскую Федерацию, инстинктивно видя в ней наследницу всегда пугавшей их "Совдепии". Но не признавать правопреемственность современной России по отношению к царской им уже трудно.

Когда я еще только собирался в Ниццу, чтобы разобраться в распре, в которой сошлись церковные иерархи, белая эмиграция, власти, дипломаты, пресса и "демократическая общественность" Ривьеры, мне казалось, что в целом-то все ясно. Предварительный диагноз: белоэмигрантам нелегко принять нового российского собственника собора, и они по привычке ощетиниваются.

Заинтересованный клир константинопольской юрисдикции, опасающийся усиления влияния Московского патриархата, льет масло в огонь, подкидывая СМИ домыслы о "хищных устремлениях России". Но то, что в приходе начались притеснения самих старых русских, уже никак не вписывалось в заданную схему.

Отлучена за Родину и веру

Открытое письмо бывшего секретаря православной ассоциации "АКОР" Лидии Федоровны Плас под заголовком "Обрести мир и покой" в апреле 2008 года разорвалось как бомба. В послании, которое было криком души, многолетняя прихожанка Ниццкой церкви обвинила руководство Свято-Николаевского прихода в неуважении прав верующих, насаждении открытой русофобии и манипуляциях с финансами общины.

Потом это обращение, в котором она просила архиепископа помочь вернуть душевный покой русской общине и восстановить справедливость, будет разбираться по косточкам в экзархате и в прессе. Но опровергнуть обвинения Лидии Федоровны не сможет никто. Да и не захочет. А вот подавить инакомыслие решили безотлагательно.

Одинокая 74-летняя пенсионерка была заочно (!) отлучена от родной церкви решением архиепископа. Уведомление за подписью Гавриила Команского мадам Плас получила по почте. Мотив - клевета на настоятеля и приход. До личной встречи с неудобной прихожанкой пастырь не снизошел. Никакой другой епископ не может, согласно этому необъяснимо жестокому приговору, ее от наказания освободить и допустить к причастию. За возврат в лоно церкви от Лидии Федоровны требуют признать "всего лишь", что она лгала, и публично покаяться! Для русской эмигрантки церковь - это еще и почти весь круг общения. Ее намеренно обрекли на изоляцию, другим в назидание. Впрочем, многие соотечественники на бульвар Царевича ходить теперь почти перестали...

Найти Лидию Федоровну оказалось непросто: старая эмиграция неохотно идет на контакт с московской прессой. Но важность происходящего и забота о чистоте собственного имени заставила гордую белоэмигрантку рассказать правду о закулисье приходской жизни православной Ниццы.

Ведь Лидия Плас, будучи еще с 1999 года авторитетным членом приходского совета, участвовала в принятии важнейших решений, была на короткой ноге с настоятелем и архиепископом и даже неоднократно принимала их у себя дома, считаясь "в доску своей". Но что же такого крамольного нужно было обнародовать на страницах "Русской мысли", чтобы так прогневить экзархата?

Госпожа Плас имела мужество открыто возражать назначенному архиепископом Гавриилом новому настоятелю. Особенно когда тот, под предлогом борьбы за спасение церкви от Москвы, начал по сути отбирать ее у русских прихожан.

Протоиерей Иоанн Гейт, вспыльчивый, резкий и даже грубый, с самого начала установил практически единоличный диктат в общине, которая до этого все решала сообща. Любые попытки предложить что-то наперекор его мнению заканчивались бранью, угрозами и прилюдным унижением немолодых прихожан. Так русские перестали чувствовать себя хозяевами в собственном доме.

В открытом письме многие вещи, о которых все догадывались, названы своими именами - в том числе нововведения Гейта: переход с древнеславянского на литургию на французском языке, замена старых "намоленных" эмиграцией икон на новые, отказ от привычных служб в русской традиции, увольнение персонала из русских стариков и назначение верных себе людей.

Все эти начинания, осуществленные против воли прихожан и под знаком "универсализации" церковной обрядности, не способствовали установлению доверия русской паствы к настоятелю. Зато его линия на плавную "дерусификацию" вполне укладывалась в стратегию Вселенского патриархата под лозунгом "Ни пяди церковной Москве не вернем!".

От священников, которые пришлись по душе русским прихожанам, настоятель Гейт избавлялся незамедлительно. В письме мадам Плас есть такие слова: "С невыразимой горечью, бессильные что-либо изменить, мы наблюдали, как любимые нами священники, неугодные новому настоятелю (отцы Владимир Ягелло, Лукьян Горин, Ярослав Юзьвик), изгонялись из прихода".

Всего с конца 90-х в приходе сменилось 11 батюшек, и большинство - не по своей воле. Все они имели неосторожность "слишком потакать русским". Недопоняли они, что для служебного долголетия служить-то нужно не прихожанам, а лично Гейту.

Ситуация накалялась. Тогда Лидия Плас и выплеснула все беды русских мирян на страницы газеты. "Налицо явное разделение общины на "вновь прибывших", ныне управляющих приходом, и "прежних" прихожан, отдавших многие годы на благо прихода и несогласных со сложившейся ситуацией... Моральная и духовная обстановка в приходе катастрофически деградировала. Нам нет места в родной церкви, заполненной людьми, пришедшими с новой администрацией. Все русское отсекается, ущемляется..."

Цена вопроса о храме

Не только эти откровения Плас вызвали гнев приходского начальства. Еще в начале 2006 года, в бытность секретарем "АКОР", Лидия Федоровна, поняв, что за ее спиной происходят бесконтрольные манипуляции с деньгами ассоциации, заявила об этом публично на генеральном совете и отозвала свою подпись под протоколами заседаний и итоговыми отчетами. С тех пор все балансы подписывают настоятель и староста, что противоречит уставу, а значит - незаконно. Но тогда для Иоанна Гейта, подмявшего под себя "АКОР", не оставалось ничего другого, как идти до конца, удалив непокорную Плас. Итогом стало отлучение ослушницы от церкви.

Казалось бы, как пустяковые три евро за вход в собор Святого Николая могут влиять на судьбу общины? Однако, как подтвердила нам Лидия Федоровна, поступления в кассу "АКОР" в год от билетов составляют под полмиллиона евро, да еще не облагаемых во Франции никакими налогами! Деньги общины в расходной части расписывались на зарплаты служащим храма, включая священников, ремонт, обслуживание другой недвижимости ассоциации -13 квартир и другую церковь на улице Лоншам.

За предыдущие годы бюджет всегда закрывался с положительным сальдо, а в 2005-м и 2006-м его свели с минусом. У по-прежнему богатого прихода вдруг зашкалили расходы. При этом стихийные пожертвования "новых русских" на храм, и раньше с трудом поддававшиеся учету, вообще остались вне контроля общины, а это - немалые деньги В квартирах, унаследованных ранее "АКОР" от прихожан, сейчас бесплатно живут близкие к настоятелю и старосте люди.

Но, к сожалению, не только наличными поступлениями определяется интерес новой администрации. Из здания на Лоншам начали пропадать иконы. Прихожане заметили, что старые иконы Владимирской и Толгской Богоматери, а также Святой Сергий куда-то запропастились. На письменные запросы той же Плас было получено невразумительное разъяснение о реставрации. Потом, правда, иконы вернулись на прежнее место. Но надолго ли? Ведь многих предметов церковной утвари, например, епитрахили из жемчуга, уже нет и в описи собора. Пропали и ризы, шитые серебром, и серебряные оклады икон. Теперь понятно, почему администрация упорно отказывалась проводить инвентаризацию по суду.

Спасая церковь от России, из нее гонят русских

С чего же началось оттеснение русских эмигрантов от самоуправления в их же приходе? Ни для кого в местной диаспоре не секрет, что предшественник Гавриила на посту архиепископа - владыка Сергий (Коновалов) в 2001-2002 годах начал переговоры с Московским патриархатом о возвращении епархии в лоно единой российской церкви. Тогда-то, очевидно, Константинопольский патриархат, в юрисдикции которого и остается со времен революции Архиепископия русских церквей Франции, решил сделать все, чтобы сорвать замысел Сергия. И тем паче не допустить восстановления российских прав на собор в Ницце. Так, после смерти владыки Сергия в 2003 году в архиепископы и был продвинут фламандец де Вильдер.

Архиепископия, зная о неизбежном, с точки зрения закона, переходе права собственности на собор к России, попыталась привлечь на свою сторону французское общественное мнение. Но безуспешно. Индифферентные французы не особо интересуются церковными общинами, православными юрисдикциями и прочей немодной здесь конфессиональной атрибутикой. Да и не подходит бесспорный юридический казус об истекшей аренде на землю под "притеснение свободы вероисповедания".

И тогда дело попытались представить как политическое, как конфликт "маленькой белоэмигрантской общины" с "жадным Кремлем". Еще и подогнав его незаметно под привычные клише газетного восприятия России. Тут очень кстати пришлись и события в Южной Осетии. Назначенный Гейтом староста Алексей Оболенский по учительской привычке (он раньше преподавал русский язык и культуру) тут же мобилизовал новых прихожан, среди которых есть выходцы из Закавказья, на демонстрации против "российской оккупации Грузии". Политические лозунги и наглядная пропаганда не очень вяжутся с церковной традицией. Ну да не беда: главное - под правильным углом напомнить прессе о конфликте вокруг собора.

Даже во время недавнего саммита ЕС-Россия в Ницце президенту Дмитрию Медведеву в Свято-Николаевском соборе, как говорят очевидцы, готовился "жаркий прием", рассчитанный на шумный медиаэффект. Но плотный график президента не позволил ему заехать на бульвар Царевича. Руководство прихода и мобилизованные активисты так и не получили повод для скандала.

Распоряжение настоятеля не пускать в церковь российских официальных лиц негласно действует после апрельского визита в собор посла Авдеева. Тогда был отстранен от работы служащий, дававший пояснения послу по поводу убранства в храме. Ведь русская церковь обычно открыта для всех - тем паче для соотечественников. От режима осажденной крепости большинству членов общины уже не по себе, но выступить открыто решаются немногие - боятся гонений.

Лидия Федоровна Плас, так и не добившись объективности от архиепископа Гавриила, ждет решения по делу об ее отлучении от Вселенского Патриарха. Вместе с ней ждет и вся белоэмигрантская Франция, которой важно понять, когда кончится эта череда несчастий, обрушившихся на их приход, и когда его перестанет лихорадить. И есть ли надежда, что Свято-Николаевский собор снова станет их духовным пристанищем, как раньше? Видя, что происходит с Лидией Плас и другими отверженными, прихожане сомневаются, что удастся вернуть церковь русской общине, уповая лишь на благосклонность Константинополя. Единственным выходом из тупика многие считают справедливый вердикт суда.