Опечатка машинистки как повод к сносу

Большая Никитская улица остается передним краем борьбы за сохранение старой Москвы. Не случайно "Известия" трижды с начала года (17.02, 26.02, 05.06) обращались к драме усадьбы Шаховских, четырежды (07.05, 05.06, 21.07, 01.09) - к драме Синодального дома. На минувшей неделе защитники одержали первую победу над разрушителями.

Напомним, что в обоих случаях по другую сторону баррикад стоят не какие-то новорусские инвесторы, а приличные все люди - театр "Геликон-опера" во главе с Дмитрием Бертманом и Московская консерватория во главе с Александром Соколовым. В обоих случаях нас уверяют, что решить проблемы этих учреждений невозможно без разрушения памятников. Что большую сцену "Геликона" негде строить, кроме как на месте усадебных дворов, а библиотеку консерватории - только на месте дома композиторов - преподавателей Синодального училища (Средний Кисловский переулок, 4). У двух культурных учреждений общий проектировщик - институт "Моспроект-4" во главе с председателем Союза архитекторов России Андреем Боковым. Словом, картина впечатляющая: "лидеры" творческой интеллигенции не просто соглашаются на вандализм, а подают ему пример.

Синодальный дом

Если в случае с усадьбой Шаховских общественность и пресса пытаются остановить уже идущее разрушение, то в случае с Синодальным домом - предотвратить его. Первым средством защиты стала заявка на охрану, поданная год назад. Новостью минувшей недели стало, собственно, рассмотрение этой заявки экспертами Москомнаследия.

Консерватория пришла на заседание в представительном составе: проректор, завкафедрой, директор библиотеки - и начала с рассказа о вкладе жильцов Синодального дома (Александра Кастальского, Павла Чеснокова и других) в русскую и мировую музыку. Однако на вопрос, поддерживает ли консерватория охранную заявку, был дан отрицательный ответ. Из дальнейших объяснений следовало, что консерватория выступает за сохранение передней стены с установкой мемориальных досок, а также за устройство мемориальной квартиры Кастальского в стенах библиотеки.

Затем послушали архитектора. Им оказался Дмитрий Буш - руководитель мастерской "Моспроекта-4", главный архитектор проекта "Геликон-оперы". Именно г-н Буш вместе со своим шефом придумал посадить большую сцену "Геликона" на место усадебных дворов - и, как считается, силой слова уговорил экспертов. Дело было десять лет назад, а результаты сказываются сегодня. Вот и на этот раз, для начала заверив, что авторы будут работать в любых параметрах, заданных Москомнаследием, г-н Буш продолжал в том смысле, что любые параметры не годятся, потому что вокруг и так сплошные памятники федерального значения, развернуться негде. Зодчий попросил дать дому такой статус, чтобы можно было выкопать трехуровневый гараж и возвести двухэтажную надстройку (оказалось, согласование визуально-ландшафтной службы уже имеется), а для этого, в свою очередь, построить железобетонный каркас. В обмен мастер согласился сохранить стену по переулку и мемориальную квартиру Кастальского. На вопрос, называет ли он мемориальной квартирой бетонный новодел в зоне сноса, творец улыбнулся, как бы рассчитывая на понимание, и уточнил: "В режиме воссоздания".

Статус, позволяющий снести дом до передней стены, имеет подобающе обтекаемое название: "ценный градоформирующий объект". Препятствует сносу статус выявленного памятника, с последующим переводом в памятники регионального значения. Так вот, подавляющее большинство экспертов высказались за второй вариант.

Консерватория огорчена. Почтенное заведение никак не поймет, что общественность борется не против нее, а за нее. За честь самой консерватории, готовой запятнать себя уничтожением выдающегося композиторского мемориала и, между прочим, церковного памятника. Кроме того, эксперты борются за собственную честь, потому что дальше отступать и прогибаться невозможно.

Две реплики из консерваторского стана были восхитительны: "Сохраняя дом, вы уничтожаете библиотеку" (напомним: в доме живут люди, а библиотека находится в другом здании) и "Тени великих хотели бы этого". Вероятно, дух Кастальского благословил консерваторию разрушить его дом так же, как дух княгини Шаховской благословил г-на Бертмана разрушить ее усадьбу.

Усадьба Шаховской

Усадьба Шаховской - памятник федерального значения. Как же могли и на нее посягнуть? Летом прокуратура Москвы, с подачи движения "Архнадзор", задалась этим вопросом. В ответ Росохранкультура, согласовавшая работы, сама прибегла к манипуляции с охранным статусом. Оказалось, что в перечне памятников федерального значения, подписанном президентом Ельциным в 1995 году, усадьба имеет номер 19/13, а не 19/16 по Большой Никитской улице. Это адрес театра, построенного княгиней Шаховской на соседнем участке, - нынешний Театр Маяковского. Ничтоже сумняшеся, Росохранкультура провозгласила театр федеральным памятником, а усадьбу - объектом с неопределенным статусом, о чем глава службы Александр Кибовский уже поведал в интервью.

Надо сказать, что машинистка, перегонявшая списки памятников советского времени в ельцинский указ, сделала не один ляп. В случае с юридическим исчезновением Кавалерийского корпуса Хамовнических казарм (см. "Известия", 23.01.07, 26.03.08) федералы признали ошибку ошибкой. "Усадьба Глебовых-Стрешневых, 2-я половина XVIII века" не может быть театром, построенным на сто лет позже. Так, церковь XVIII века не может перестать быть церковью, даже если у нее нет более точного адреса, чем название села.

Оказалось, может.