Президент и правозащитники

На минувшей неделе Дмитрий Медведев встретился с профессиональными правозащитниками, собранными под эгидой Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. Разговор был посвящен проблемам Северного Кавказа. Поэтому на встрече кроме московских правозащитных "генералов" присутствовало немало людей с мест, занимающихся практической и подчас действительно полезной деятельностью.

Мои коллеги-политологи и журналисты уже не раз и не два прокомментировали это мероприятие. Я не стану вслед за ними рассуждать об успехах и перспективах правозащитной деятельности, общественного контроля и пр. в северокавказских регионах.

С этим, думается, все понятно. Другое интересно.

С декабря 2007 года, когда Дмитрий Медведев был выдвинут на президентский пост, разными "околокремлевскими" мечтателями постоянно ведутся разговоры о его симпатиях к либеральной тусовке. Разговор президента с правозащитниками (а это почти сплошь либеральная, даже ультралиберальная публика) дал, на мой взгляд, дополнительную пищу для этой дискуссии.

Всегда важно, о чем говорят, как говорят и как реагируют на сказанное.

Вот, например, председатель Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Элла Памфилова, привычно критикуя государственную власть и особенно силовые структуры, чохом оговорила суды и судей сразу нескольких субъектов федерации. Дословно: "В ряде республик Северного Кавказа [...] суды себя полностью дискредитировали". Не больше и не меньше.

Последовала немедленная отповедь: "Вы сказали, что суды себя во многом полностью дискредитировали. Я категорически против таких фраз, потому что за этим развал правовой системы и абсолютное неуважение к суду. [...] Разогнать суды, новые набрать? Это уже у нас было в 17-м году. Поэтому в этом плане я просил бы всех быть максимально корректными, какие бы суды ни были - это наши суды, и мы обязаны исполнять их решения".

Это Медведев, если кто-то не знает или забыл.

Председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева охарактеризовала ситуацию на Северном Кавказе как "непрекращающуюся партизанскую войну".

Сгущать краски - традиционный риторический прием. Конечно, нужно бы соблюдать меру. Но речь сейчас даже не об этом. Партизанская война предполагает наличие партизан. Совершенно очевидно, что партизанами Людмила Михайловна считает террористов и экстремистов, борющихся против российского государства с 1990-х гг. Да, пожалуй, Басаева и его подельников можно поименовать "партизанами". Где-нибудь в университетской аудитории в Гарварде или на каком-нибудь правозащитном междусобойчике в Брюсселе. Но нельзя делать это в России, в Москве. Категорически. Тем более сейчас. Тем более публично да еще на встрече с президентом. Мы ведем войну с этими мерзавцами, они убили тысячи наших граждан. И здесь называть их "партизанами" значит пытаться неким образом обелять, отмывать. И заодно кощунствовать над исторической памятью. Ведь партизан для любого нормального россиянина - это в первую очередь участник вооруженного сопротивления нацистской агрессии, это герой Великой Отечественной войны.

Подозреваю, что Алексеева не хотела бы быть понятой именно так. Но она сказала то, что сказала (спровоцировав кроме прочего воспоминания о том, за что ее соратник по Московской Хельсинкской группы Сергей Ковалев в 1997 году получил от благодарных бандитов т.н. орден "Рыцарь чести").

Алексеевой Медведев тоже ответил: "Я не приемлю термин "партизанская война", потому что обычно это встречается даже в выступлениях наших товарищей, которые здесь говорили об этом. Партизанская война, а участвуют в ней боевики или террористы. Все-таки либо они террористы и боевики, либо они партизаны. К сожалению, зачастую этим грешат наши коллеги, которые занимаются правозащитной активностью на Западе, но, мне кажется, мы-то уж должны быть более корректны в этих терминах. Это не партизанская война".

Нужно также припомнить и президентскую рекомендацию воздерживаться от примитивных разводок с противопоставлением "хорошего" Евкурова "плохому" Кадырову ("Но не надо никого сталкивать лбами [...] потому что в конечном счете это может принести дополнительный вред") или России и Дагестана ("Дагестан - это Россия, и я просил бы всех использовать только такую терминологию"). Тоже очень показательно.

Словами выражают отношение, а оно диктуется убеждениями. По-моему, все тут понятно.