"Анне Нетребко запретили исполнять песни Крутого"

В воскресенье, 31 июля Дмитрий Хворостовский прокатится на «Новой волне» нашей эстрады. Он выйдет на сцену концертного зала "Дзинтари" с очередной порцией песен, сочиненных для него Игорем Крутым. О своих новых проектах, планах на отпуск и взглядах на политику певец рассказал в интервью «Известиям».

Вам удастся немного отдохнуть в Юрмале?

Нет, я приеду меньше, чем на сутки. А сразу после выступления улечу в Нью-Йорк.

Новые песни Крутого вы записали в Нью-Йорке с Анной Нетребко, как и планировалось?

К сожалению, с Аней ничего не получилось. Она хотела, но звукозаписывающая компания Deutsche Grammophon, с которой у нее эксклюзивный контракт, ей запретила. После того, как она спела песню с Филиппом Киркоровым - кстати, я их и и познакомил, DG на нее, мягко говоря, сильно обиделся. Жаль, конечно. В результате я одну песню записал с Ларой Фабиан, другую – со знаменитой оперной певицей, южнокореянкой Суми Йо, а третью – с ними обеими. Мне, кажется, интересно получилось.

Это продолжение «Дежавю»?

Нет. Это начало совершенно нового проекта.

А вы уже научились петь под собственную фонограмму, как того требуют правила шоу-бизнеса?

Не думаю, что я научился делать это так же хорошо, как мэтры эстрады. Поэтому волнуюсь гораздо больше, нежели когда пою «живьем». Но с другой стороны, если речь идет о телешоу, телевизионный звук настолько несовершенен, что фонограмма – единственный выход.

Дмитрий, вашего появления в жюри конкурса Доминго очень ждала публика, но вы так и не появились…

При всем моем прекрасном отношении к Пласидо Доминго и к тому, что он делает, я не хочу никого судить. К тому же так совпало, что в это время в Большом зале консерватории я с потрясающим пианистом Ивари Илия записывал сразу два альбома – романсы Рахманинова, Чайковского, Танеева и цикл Мусоргского «Песни и пляски смерти». В мистической тишине БЗК, без публики, при жаре, я практически голый, босиком, пот с меня льется в три ручья...

К своим появлениям в эстрадном амплуа вы относитесь серьезно или с юмором?

Серьезно и с большим интересом. Видишь себя в совершенно новом качестве.

Почему в последнее время вы стали много ездить по России?

Мне нравится. Я русский певец и хочу петь для русской публики. Моя мама, например, до сих пор переживает, что никогда не видела моего Фигаро в «Севильском цирюльнике» Россини, полагая, что это была лучшая моя роль. Я был молод, юн, задорен и играл практически самого себя. Мне наплевать, что у нас часто залы совсем не приспособлены для классической музыки, раздолбанные рояли и плохие оркестры, а в зале то и дело звонят мобильники, и кто-нибудь из публики, как в ресторане, обязательно крикнет: «Дима, «Ноченьку» давай"! Все равно наша публика самая трогательная и душевная.

А что вы думаете по поводу скандального увольнения Михаила Аркадьева с поста главного дирижера Дальневосточного симфонического оркестра? Говорят, причина в том, что он не захотел вступить в народный фронт... Вы ведь с Аркадьевым работали?

Я дважды выступал с этим оркестром во Владивостоке, и оба раза состояние оркестра было не то, чтобы удручающее - вообще никуда не годное. Хотя я с большим пиететом продолжаю относиться к Михаилу как к человеку и музыканту и по-настоящему ему сочувствую. В свое время мы сделали удивительно много интересной работы. Но, насколько мне известно, он заранее, еще в апреле был предупрежден, что контракт с ним продлен не будет. Совершенно неожиданно из этого факта попытались раздуть большой скандал с политической подоплекой. Историю с увольнением, буквально в двух словах, я прокомментировал в одном блоге. В ответ на меня вылили столько грязи! Большинство людей не способны воспринимать другое мнение, кроме своего собственного.

Вы ведете активную виртуальную жизнь?

Стараюсь удерживать себя от этого. Для связи с близкими людьми у меня есть электронная почта и Skype. А постоянно сидеть "Вконтакте" и прочих социальных сетях я не вижу никакого смысла. Хотя, конечно, в facebook у меня есть своя fan-page. Туда я время от времени ставлю какие-то видео и фото, пишу комментарии, которыми мне интересно поделиться с публикой, например, о моей недавней поездке в Японию вместе с Metropolitan Opera.

Многие из ваших звездных коллег отказались от этих гастролей, испугавшись возможной радиации…

Да. И не только солисты, но и люди из оркестра, хора, технический персонал. Я тоже боялся, но трезво оценил ситуацию и поехал. Я очень ценю свою работу в Met. Для меня это важнейшая часть моей жизни, такая же, как лондонский Covent Garden. Это театры, где я появляюсь каждый сезон, с которыми связано большинство моих творческих удач. Я не имел морального права отказаться от японской поездки.

С Большим театром вас не связывают творческие отношения. Тем не менее вас пригласили участвовать в гала-концерте 28 октября в честь открытия исторической сцены после реконструкции. Вы согласились?

Да, наверное, спою пару номеров. Мне интересно петь в Большом театре. Участвуя в этом гала-концерте, быть может, я намечаю свою участие в определенных постановках на его сцене в будущем.

Вы имеете в виду, проект, намеченный на октябрь следующего года и посвященный вашему 50-летию?

Да. Хотя я понимаю, насколько мала вероятность, что все состоится. Речь идет не о моем участии в спектакле Большого театра, а о привозной постановке.

А каковы ваши планы насчет отпуска в этом году?

Мы поедем во Флориду. Но прежде я все-таки сделаю операцию на носу. Надоело жить с последствиями перелома юношеских времен. А в остальном все прекрасно. Дети растут. Радуют меня и жену. Мы счастливы, и нам очень недостает друг друга, когда мы разлучаемся.

Будучи звездой, живущей в Лондоне, как вы отнеслись к закрытию знаменитого английского таблоида News of the World?

В жизни современного человека и без таблоидов ничего приватного не осталось. Письма, которые мы отправляем друг другу по электронной почте, доступны секретным службам, любой телефонный разговор может прослушиваться. Состояние перманентной войны с терроризмом поставило мир в неприглядную позу. Но как показывают последние события в Норвегии, это не уберегает людей от взрывов и расстрелов даже в самых спокойных и благополучных странах. О чем тут еще говорить! Газета -- частный случай, который кому-то понадобилось раздуть до вселенских масштабов. Как и судебный процесс над Стросс-Каном, дискредитировавший мое последнее уважение к системе правосудия.