«Человечество никуда не движется. Оно вращается на месте» | Статьи

После четырехлетнего перерыва стабильно удивительный питерский «АукцЫон» записал новую пластинку, в которой с первого прослушивания заметны вещи («Огонь», «Кожаный», «Природа», «Мимо»), достойные пополнить широкий ряд аукцыоновских хитов. В ожидании официальной премьеры альбома, с Леонидом Федоровым, «заведующим всем» в «Ы», встретился обозреватель «Известий» Михаил Марголис.

— Альбом пока никто не слышал, но 29 августа его, кажется, собирались выложить в Сети?

— В этот день должна состояться посвященная ему пресс-конференция в виде телемоста между Москвой и Питером. Журналисты одновременно в двух городах послушают наш альбом и после этого, видимо, зададут нам какие-то вопросы. В Питере отвечать придется Олегу Гаркуше и Коле Рубанову. В Москве — мне и Вове Волкову. А в интернет выложат только кусочек одной из новых песен.

— Когда же все желающие впервые смогут оценить «Юлу»?

— Думаю, 1 октября диск появится в продаже, а 7 октября мы официально презентуем его на сольном концерте в столичной «Арене».

— Сколько по времени создавался альбом?

— Год, наверное. Хотя непосредственно студийная работа протекала быстро — фактически за день записывали песню. Но делали это раз в месяц.

— Все тексты в «Юле» написаны, как водится, Дмитрием Озерским и Олегом Гаркушей?

— Кроме одного. Как раз к заглавной песне. Его написал мой приятель Дима Поляков, давно живущий за границей.

— Гаркуша в «Юле» задействован активно, чего уже давно, с начала 1990-х, не было.

— Он исполняет три песни, а играет на перкуссии и издает различные звуки во всех композициях. Но он и в записи «Девушек…», в общем-то, полноценно участвовал. А раньше… Просто был период, когда он, по известным причинам, физически не мог заниматься студийной работой. Зато сейчас все его партии записывались едва ли ни с одного дубля.

— В названии «Юла» заложен некий смысл?

— Мы над этим не очень думаем. Просто оно показалось нам самым удачным. Версий хватало. «Огонь», например. Но победила «Юла». У этого слова много значений.

— А у тебя была в детстве юла?

— Кажется, да. Мы называли ее «волчок». Это символ вращения, иногда утомляющего. Есть же выражение: что ты мельтешишь, как юла! В тоже время юла — это и образ равновесия, баланса. Мы вообще больше отталкивались от нашей музыки, чем от слов, выбирая название альбома. Ведь та же песня «Юла» изначально называлась, кажется, «Черный конь». Но в музыке этой темы ощущалось какое-то вращение, движение, и мы ее переименовали. А когда, например, записывали в середине 1990-х альбом «Жилец вершин» на стихи Велимира Хлебникова, в каждой вещи ощущали движение качелей. Музыка должна описывать какое-то действие.

— Юла — это не просто движение, а циклическое движение, не продвигающее вперед, а всегда приходящее в одну и ту же точку.

— Магическое, значит. Вспомни суфиев, дервишей.

— Но есть в этом и тупиковая обреченность, бесконечная повторяемость.

— А как же! Ты полагаешь, человечество еще как-то вперед движется? Я так не считаю. Никуда оно не движется. Вращается на одном месте.

— Вы записывали этот альбом в Москве. Выглядит скромно после американского размаха предыдущего диска «Девушки поют» с заокеанскими саундпродюсерами и приглашенными супермузыкантами: Медески, Рибо…

— Хотелось сделать свою пластинку самостоятельно. Над этим альбомом лично я работал гораздо больше, чем над «Девушками…». Тогда мы просто записались и ждали, когда американский звукорежиссер все сведет с учетом наших небольших пожеланий. Я специально отошел от этого процесса. А в данном случае я тщательно сидел, сам сводил каждый трек.

— Мне показалось, что «Юла» похожа скорее на твою сольную пластинку, чем на «АукцЫон».

— Не согласен. Это в «Девушках…» или когда-то в «Птице» я предлагал конкретные темы, которые все пытались сыграть. А сейчас участие музыкантов было намного больше, каждый сам придумывал свои партии. В целом «Юла» отражает сегодняшнее состояние «АукцЫона».

— У тебя уже накопился свежий материал, который ты реализуешь вне группы?

— Материал есть, но я пока не думал, с «АукцЫоном» его запишу или с кем-то еще. Все само собой решается. С группой, конечно, веселей, чем одному или вдвоем.

— Минувшим летом традиционно прошла череда крупных рок-фестивалей, ни на одном из которых «АукцЫон» не появился. Это ваша принципиальная позиция?

— Мне не нравятся подобные массовые скопления и непонятна концепция таких фестивалей. Кажется, их время прошло в 1990-х. Тогда это, видимо, еще было нужно и оказывало некое воздействие на людей. А сейчас десятки тысяч человек собираются на жаре просто побухать. Мне непонятно, для чего там участвовать. Чтобы развеселить эту толпу? Заработать денег? Мы их зарабатываем на сольных концертах, играть которые нам самим гораздо приятнее. Если сделать какую-то концептуальную фестивальную программу, шоу в духе «Пинк Флойд» и показать его стотысячной аудитории, это еще можно как-то объяснить. А просто играть подборку своих песен, по-моему, интереснее на небольших площадках.

— А присоединиться к какому-нибудь трибьют-проекту «АукцЫон» может?

— И это вряд ли. Нам не раз предлагали — мы отказываемся. Опять же не понимаю — для чего? Я могу дома, под рюмочку, для друзей спеть какую-нибудь песенку Макаревича или кого-то еще, но зачем мне выходить с ней к публике? Чтобы показать: я тоже так умею? Чтобы понравиться, условно говоря, тому же Макаревичу или кому-то еще? Аранжировку придумывать нужно. А мы этого лет 15 не делаем. Просто играем, как нравится. И еще мне не хочется заниматься тем, чем в конкретный момент занимаются все. Сейчас сплошь и рядом музыканты перепевают песни друг друга. Ну, ради бога. Я не считаю себя профессиональным музыкантом и не желаю разучивать чьи-то аккорды, если только они сами в руку не ложатся.

— 27 августа исполняется 20 лет со дня смерти основателя «Зоопарка» Майка Науменко. Что значит для тебя эта дата?

— Майк мне казался одним из наиболее уважаемых питерских рокеров. Было жалко, когда он умер. Сам не ожидал, что так тяжело восприму его уход. Мы ведь мало общались. Пересекались изредка как коллеги по цеху. Он был старше. Именно с его уходом общность под названием ленинградский рок-клуб, по-моему, окончательно распалась. Майк — один из немногих наших настоящих рокеров. Не позер. Мне импонировали его шоу, выглядевшие кустарно, но искренне. К тому же он яркий текстовик. Я считаю, что даже во второй половине 1980-х, не говоря уж о более раннем периоде, Майк являлся не меньшей звездой, чем Цой или БГ.

— В сентябре тебе предстоит интересное выступление в столичном ЦДХ с выдающимися музыкантами Владимиром Мартыновым и Татьяной Гринденко…

— Да, мы уже сыграли такой концерт в Израиле. Кроме них в нем участвовали еще Владимир Волков и знаменитый экс-советский, а ныне израильский джазмен Вячеслав Ганелин. Потрясающий, конечно, музыкант. У нас я таких давно не встречал. Ему уже 66, но что он творит! Запись израильского концерта сейчас издали на DVD, который и будет презентоваться в ЦДХ. К року это никакого отношения не имеет. Некая мощная акустическая смесь джаза и авангарда. Скучно быть не должно.