Мадонна и Бог резни повстречались в Венеции

Днем первого сентября все, проходившие или проплывавшие мимо Дворца казино на острове Лидо, могли услышать вопли, испугавшие бы до смерти любого, кто не в курсе, что здесь сейчас проходит Венецианский кинофестиваль. Орали от восторга и возбуждения фотографы, допущенные до фотосессии Мадонны. Королева поп-сцены прибыла на Лидо в роли режиссера и в скромном черном шелковом платье стиля 1930-х годов. Именно в эту эпоху и разворачивается одна из двух главных линий ее нового фильма WE, показанного вне конкурса.

WE — это сокращенно «Уоллес Симпсон» и «Эдуард Восьмой».  О том, что Мадонна снимает фильм об одной из главных любовных историй ХХ века, широкой публике стало известно как раз в тот момент, когда мир рукоплескал картине «Король говорит!». «Я шла на этот фильм в страшном волнении, — признается Мадонна. — И думала: я ведь снимаю кино о том же историческом периоде, кто же теперь его будет смотреть?!»

Между тем самое интересное в фильме Мадонны (кроме, конечно, ее имени в графе «режиссер») — это именно появление в кадре Берти, Элизабет, Эдварда, Уоллес и других персонажей, ставших благодаря усилиям авторов «Короля» почти родными. Все акценты в WE расставлены с точностью до наоборот. Симпатии Мадонны целиком на стороне Уоллес и Эдварда. Но, отдавая себе отчет в том, что любой взгляд ни историю субъективен и претендовать на беспристрастный байопик нелепо, она вводит в фильм еще одну линию: обитательницы Манхэттена конца прошлого века. И мать, и бабка ее были зачарованы Уоллес Симпсон. И назвали девочку в честь своего кумира.

Этой Уоллес 28 лет, она замужем за преуспевающим психотерапевтом, не очень счастлива в браке и страстно хочет иметь детей. Одержимость историей своей знаменитой тезки передалась ей по наследству. И вот, она приходит на аукцион Сотбис, где продаются личные вещи Эдуарда и миссис Симпсон, и погружается в отдаленный от нее на полстолетия мир.

Фильм выстроен самым незамысловатым образом: взгляд Уоллес-2 падает на какой-то предмет (чашка, портсигар, скатерть, женская шелковая комбинация, etc.) — и этот предмет, а вслед за ним и действие тут же перемещаются в эпоху Уоллес-1. По словам Мадонны, история миссис Симпсон и Эдуарда Восьмого взволновала ее давно, и она посвятила несколько подробнейшему ее исследованию в попытке понять: как мог мужчина отказаться от власти и трона ради любви. «А вы готовы были бы оставить свой «трон» ради любви к мужчине или женщине?» — спросили Мадонну в Венеции. «Я думаю, что могу удержать возле себя и то, и другое», — ответила она. Но в данный момент ее явно больше волнует не трон на поп-сцене, а режиссерское кресло.

WE — искреннее, наивное, с большой тщательностью и размахом во всем, что касается костюмов и антуража, сделанное кино. Понять, почему директор фестиваля Марко Мюллер поставил его вне конкурса, не составляет труда. Приезд Мадонны на Лидо — крупнейшее событие, можно ли от такого отказываться? Но конкурс отдан профессионалам. И пока здесь демонстрируют высочайший уровень. Первым в соревнование вступил Джордж Клуни с «Мартовскими идами». Вторым — Роман Полански с фильмом «Резня» по популярной пьесе Ясмины Реза «Бог резни». Причем фильм снят в жанре, которого от Полански странно было бы ожидать. Это настоящая комедия нравов. Можно, конечно, сказать, что трагикомедия — но от этого картина не станет менее смешной.

Завязка идет на титрах: под музыку Александра Диспле (он был композитором и на «Мартовских идах») группа подростков играет на газоне в районе Бруклинского моста. Потом явно возникает какая-то ссора — слов мы не слышим и даже не видим артикуляции: все происходит на общем плане, и один мальчик бьет другого по лицу палкой. Во второй сцене мы уже встречаем «предков» подравшихся школьников: две благополучные семейные пары. По инициативе пострадавшей стороны (Джоди Фостер и Джон Рейлли), они обсуждают случившееся. «И вот Захар, вооружившись палкой», — записывает героиня Фостер. «Не вооружившись палкой, а с палкой в руках», — поправляет ее Кристоф Вальц. Он играет отца этого самого Захара-агрессора, а по совместительству — преуспевающего юриста. Мать Захара в исполнении Кэйт Уинслет — инвестиционный банкир. Героиня Фостер — писательница, озабоченная судьбами мира. Рейлли — играет торговца домашней утварью, на первый взгляд всем довольного, добродушного дядьку.

Полтора часа фильма — и от «первого взгляда» не остается ничего. Обложка жизни двух преуспевающих представителей нью-йоркского среднего класса перевернута, а под ней — столько скелетов в шкафу, столько скрытого семейного неблагополучия, что остается только смеяться. Ясмин Реза говорит, что финал в пьесе был гораздо более мрачным. Любимый хомяк дочери из пострадавшего семейства все-таки погибает. У Полански этот зверек, вокруг которого в фильме строится масса уморительных диалогов, на финальных титрах пасется на траве рядом с уже мирно играющими мальчишками. Жизнь, конечно, сложна, но не надо ее драматизировать — тем более в ней столько смешного.

По понятным причинам режиссер, с которого не снято обвинение в совращении несовершеннолетней, снимал фильм не в Нью-Йорке, а в Париже. Настоящую бруклинскую квартиру выстроили в павильоне. Две недели потратили на репетиции. Причем в конце первой Полански потребовал от актеров, чтобы те выучили свои роли наизусть и больше не держали в руках сценарий. Потом было несколько прогонов — от начала к концу, без остановок. Так же, в последовательности эпизодов, снимался и фильм. Классическое триединство: места, времени, действия — соблюдено здесь неукоснительно.

В таких условиях актерам легко было бы сбиться на антрепризную, «жирную» манеру игры, перетягивание одеяла на себя. В «Резне» нет и намека на это. Как рассказала Кейт Уинслет, Полански и сам был удивлен, насколько эти большие голливудские звезды оказались способны к партнерству, к ансамблю, к тому, чтобы работать на общий результат. Определить, кто здесь лучше — Уинслет или Фостер — невозможно. Обе предстают блистательными клоунессами и обе не щадят своего имиджа красивых женщин. Рейлли великолепен. А Кристоф Вальц вновь доказывает, что его недавнее попадание на актерский олимп — отнюдь не случайность.

Что же касается самого Полански, он — лучшее подтверждение теории Ларса фон Триера о том, что режиссура — одна из немногих профессий, в которых человек с возрастом лишь набирает. Полански уже 78. Но молодым за ним не угнаться.