Интеллигенция и церковь: история одного романа
На телеканале «Россия-Культура» — премьера четырехсерийного документального фильма Александра Архангельского «Жара».
Первая серия, представленная 17 октября, дала разгадку названия: повествование начинается с аномально жаркого лета 1972 года, когда Москва задыхалась от дыма горящих торфяников. Тогда родилось ощущение, что вместе с торфом выгорел смысл жизни, и его нужно искать заново — не в социалистической идеологии, даже «с человеческим лицом», а внутри себя. Духовным поискам и неофициальной религиозной жизни советской интеллигенции в 1960–1980-х годах и посвящен фильм.
Среди героев — филолог и историк культуры Сергей Аверинцев, профессор-геолог Глеб Каледа, ставший в 1972 году тайным священником, протоиерей Александр Мень, митрополит Антоний Сурожский, пианистка Мария Юдина, сидевший в психушке за экуменизм Сандр Рига и многие другие. Большинства этих людей уже нет в живых, но авторы фильма отправляются, например, в дом семьи Глеба Каледы и показывают большую рюмку, которая превращалась в чашу для причастия на домашних богослужениях. Дети отца Глеба — один священник, другой врач — вспоминают, как не могли привести в гости сверстников, чтобы те ненароком не увидели икону.
— Это было прикосновение к катакомбе, — говорит писатель Людмила Улицкая. Архангельский рассуждает: смогло бы существование тайного священство спасти церковь от полного физического уничтожения в случае новых гонений? Наверное, нет. Отец Глеб Каледа был едва ли не уникальным в то время примером успешного совмещения научного и религиозного служения.
Антигероем второй серии стал бывший профессор Ленинградской духовной академии Осипов, превращенный после показательного отречения в «главного советского атеиста». Однако пока хрущевские чиновники отнимали храмы и лишали священников регистрации, стихи из романа «Доктор Живаго» Бориса Пастернака оказывались для многих первым прикосновением к Евангелию, а Мария Юдина проповедовала прямо со сцены перед концертами, так что на отпевании священник назвал ее «равноапостольной» — просвещавшей целый народ.
В третьей серии «поколение дворников и сторожей» объединяется в подпольные семинары и религиозные кружки. В начале 1980-х начались посадки в психушки и принудительная эмиграция — это была «проверка на прочность». В фильме о переходе между хрущевской и брежневской эпохами рассказывают публицист и философ Татьяна Горичева, рок-музыкант Борис Гребенщиков, правозащитник Сандр Рига и другие.
В заключительной части четырехсерийного проекта — воспоминания о Сергее Аверинцеве, протоиерее Александре Мене, переводчице Наталье Трауберг, фрагменты видеозаписей с приезжавшим из Лондона митрополитом Антонием Сурожским.
— Слава Богу, что про 1970-е годы начинает что-то появляться: это время, пропущенное общественным вниманием, — сказала «Известиям» герой и зритель первой части поэт Ольга Седакова.
Александр Архангельский называет свой проект фильмом «об уникальном романе интеллигенции с церковью»: кого-то поиски смысла приводят к храму, кого-то — к историческим пластам и философским концепциям.
— Я думаю, дело было серьезнее, чем «роман», — считает Седакова. — Это скорее встреча церковной и светской культуры, которой не бывало со времен Серебряного века.
Особые «герои» фильма — знаковые произведения застоя: «Солярис» Андрея Тарковского, вышедший в 1972, «Дом на набережной» Трифонова. Выясняется детективная история: «Город золотой», который мы знаем как песню Бориса Гребенщикова на стихи Хвостенко, создал советский лютнист Вавилов, выдав свое сочинение за канцону Франческо да Милано.
