«Мне нравился цыганский образ жизни. Знакомство с миром безо всяких планов и топографических карт»

Накануне 15-летия группы «Маша и Медведи» обозреватель «Недели» Алексей Певчев встретился с одной из самых непредсказуемых и ярких певиц в современной российской музыке Машей Макаровой.

— Честно говоря, «Маша и Медведи» отмечают юбилей, звучит неожиданно. Обычно в таких случаях принято спрашивать, каким видится пройденный путь.

— Давай попробуем. Действительно, пятнадцать лет назад состоялся наш первый концерт. С тех пор мы прошли через многое, не меняя состава. Мы распадались, не играли несколько лет, но за это время у каждого происходил свой рост. Когда мы встретились после перерыва, то отчетливо поняли, что стали играть лучше и сильно выросли. Потому что сила голоса зависит от зрелости. Я очень мало пела в перерыве, но когда я запела, то поняла, что пауза не была напрасной. Ни для меня, ни для ребят. Сейчас мы записываем альбом на собственной студии без продюсера. Вероятно, вышли на свою, самостоятельную систему бытия. Повзрослели. И с нами случился квантовый скачок.  А вообще, давай не делить на этапы. Ну их.

— Ты всегда была, да и остаешься одним из самых непредсказуемых артистов. Однажды исчезла, когда только начались стадионы и деньги. Позволяешь себе выпускать альбомы и выступать только когда захочешь. Насколько такая игра против правил шоу-бизнеса на пользу музыканту?

— Понимаешь, шоу-бизнес для меня — абсолютно непонятная субстанция. Мы с моими музыкантами шутим, мол, когда заканчивается творчество, начинается бизнес. Музыканты должны играть музыку, а предприимчивые люди заниматься бизнесом. Иногда мне казалось, что я знаю пути и методы для всего этого, но тут же понимала, что ухожу со своего пути и теряю время. Безусловно, я получала при этом опыт, но такой, без которого можно обойтись.

— Именно это чутье тебе подсказало однажды, что «в игре наверняка что-то не так», и ты решила исчезнуть?

— На тот момент у меня не было выбора — сваливать или нет. Это случилось моментально. Я сидела на кухне и вдруг поняла, что часы остановились. Искать сейчас причины, вряд ли стоит, да сейчас они и не важны. Мне пора было идти внутрь, и я пошла. Сейчас я понимаю, что та сила, которая мне была дана, оказалась израсходована. Я ее всю протрынькала, а где брать новую, я не знала. За этой силой я и пошла, или, если хочешь, занырнула.

— В это время тебя можно было встретить в движении в самых разных местах: в Москве, Питере, в Краснодаре, на Гоа, на Утрише. Ты говорила, что ты — робот, и выпускала в интернет дикие клипы. Про тебя ходило дикое количество самых странных слухов. Как случилось, что ты остановилась в этих поисках и путешествиях?

— Пока нет детей, ты принадлежишь сама себе. Жизнь моя была ориентирована на здесь и  сейчас. У меня не было ничего, я сама была нигде, и, главное, мне нравилось так жить. Сегодня мы едем смотреть на чудеса и полнолуние в Сочи, оттуда летим на Гоа, оттуда еще дальше. Знаешь, мне нравился этот цыганский образ жизни, эта возможность знакомства с миром безо всяких планов и топографических карт. Ты просто бросаешься в воду и несешься куда несет. Потом, когда я поняла, что у меня будут дети, жизнь поменялась. Из меня стали расти веточки! Дети в каком-то смысле убивают твое старое существование. Это как «Клуб 27» — клуб музыкантов, ушедших в этом возрасте, — Моррисон, Джоплин, Кобейн, Уайнхаус. Только у меня все только началось! В каком-то смысле я умерла, но родилась другая я, которая живет для детей. Стало ясно, что надо вить гнездо. Вспомнила, что ничего кроме как петь я не умею. И тогда я поняла, что готова работать и вести какую-то жизнь по плану. Я позвонила своим музыкантам, и мы вернулись.

— То есть твоим возвращением мы обязаны детям?

— Не только возвращением. Они меня убили и возродили. Потому что, если бы не дети, пусть здесь и не очень уместно сослагательное наклонение, я бы до сегодняшнего дня просто не дожила. Наверное, это можно считать благословением. Это было восемь лет назад.

— Я однажды задумался, что ты с «медведями» появилась гораздо раньше всех Земфир, «снайперов» и прочих представителей того, что условно можно назвать «современным русским роком». Тем не менее ни на «Нашествии», ни на волнах профильной для него радиостанции тебя нет. Куда чаще тебя можно встретить джемующей на «Пустых холмах» или на диких пляжах Черноморского побережья. «Официально массовая» история для тебя окончена?

— Меня устраивает то, что я слушаю и играю музыку, которую люблю, и общаюсь с людьми, которых очень сильно люблю. Кстати, большинство из них и будет играть на нашем дне рождения. Поверь, я нисколько не жалею о том, что не участвую в «Нашествии». Мне не интересен «русский рок», я слишком избалована своими музыкантами, которые все время ищут новые формы. Музыка, которая играется на этом фестивале, ни мне, ни им не интересна. Хотя песни многих из тех, кто там выступает, мне нравятся, но настоящей — «моей» — музыки там нет.

— А что такое «твоя» музыка?

— Это и Инна Желанная и мои любимые Safety Magic и Tinavie. Их музыка просто физически заставляет меня поднять руки и тянуться куда-то вверх! Эта музыка, которая творит чудеса. Я была бы счастлива, если бы она стала мейнстримом, но увы. Наши вкусы со вкусами массовой публики или тех, кто решает, что ей слушать, не совпадают.

— Сейчас ты готовишь новый альбом, прогнозировать звучание которого сложно. Кейт Ричардс из Rolling Stones говорил: «Скажи мне, какую музыку ты слушаешь, и я скажу, какую ты играешь». Так вот, какую музыку ты слушаешь, Маша?

— Поскольку я веду «детский» образ жизни, то если в доме у нас играет музыка, то это станции с очень тихой и спокойной музыкой, очень далекой от того, что передают центральные станции. Компьютера у меня нет. Так что тянуть музыку из Сети или приносить ее на флэшке — это тоже не про меня. Диски моментально растаскивают дети, и ни один проигрыватель их не читает. Поэтому за новой музыкой я хожу на концерты друзей. Так что все они — и Инна Желанная, и «сэфтики», и Tinavie — это и есть моя любимая музыка. Инна, Олег Маряхин и Паша Новиков помогали мне в записи альбома. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они играют на нашем 15-летии. Это и есть самый удивительный и чудесный подарок.

20 января, концертный зал «Москва», 21.00