Проектного предпринимателя нимало не смутит, коли обладателем всех ресурсов будет самодержец

В гениальной книге «Гениальная власть!» Павловский правдоподобно изумляется диковине: рентгеновскому снимку российской двуглавой власти-собственности. Читатели дивятся, как кремлевский папарацци ухитрился протащить под полой компьютерный томограф через Спасские ворота.

Но удивительное рядом: на откровенном снимке — не эндемичный мутант, а новейшее достижение эволюции, неказистый прототип грядущего абсолютного хищника. Исподволь он уже пробует на зубок континенты.

В хрониках «Общественного животного» (обидное, но меткое прозвище ζώοή πολιτικόή дал нам Аристотель) обновляется даже не эпоха — эра. Она наступает, а животное отчаянно отбивается, не желая ни вымирать, ни развиваться.

Вот эволюционный ряд.

— Прошлая эра — «Животное, делающее орудия» (Toolmaking animal, Homo Faber).

— Настоящая (пока не вполне) эра — «Животное, делающее проекты» (Projectmaking animal, Homo Ludens).

— Будущая эра — «Животное, делающее смыслы» (Meaningmaking animal, Homo Sapiens).

До Сапиенса трудяге-Фаберу как до звезд — встать бы с четверенек! А вот Люденс настойчиво обживает наши пажити с начала прошлого столетия. «Открыв сомкнуты негой взоры, Россия вышла в неглиже Навстречу утренней Авроры, Готовой к выстрелу уже». Страна-подросток, страна-проект. Канала только не хватало. Пафос социалистического строительства, о котором робко напоминают коттеджные стройки в Пафосе.

Вот мы и проснулись на заре второго века Проектной эры.

Ныне только Projectmanager имеет право на звание человека. Земледельцы с машиностроителями, как и культурологи с визажистами — неполноценные существа: для первых солнце закатилось, для вторых — не взошло.

Как водится, в новую эру предстоят три эпохи.

— Первобытная. Экономические игры. Собирательство проектов (как цепочек добавленной стоимости) — рейдерская охота — кустарное проектоделие и проектоводство.

— Средневековая. Политические игры. От артелей до картелей: проектные предпринимательские цеха и корпорации.

— Национально-рыночная. Стратегические игры. Индустрия «инноваций» — проектный суверенитет — проектная идентичность.

Как обычно, все три стремятся наступить разом, толкаясь без очереди и наступая на аксиологические мозоли друг другу. В Советском Союзе попытались ударно прожить их в обратном порядке, от конца — к началу. Новейшая инновационная блажь опять влечет нас, минуя прозу управления капитализацией, к кисельным берегам нано-когно-электрификации.

Что представляет из себя проектная ситуация — поле игры для Homo Ludens?

Орудие — это явление или вещь природы, которые человек присвоил и приспособил для собственных нужд. Но «животное, делающее орудия» — не особь, а популяция, преобразованная и самоорганизованная стая приматов. Поверх индивидуальных инструментов орудиями служат сами формы организации стаи. Различные способы специализации и кооперирования — орудия (поначалу безоткатные). Формы товаропроизводства, торговли, кредитования — суперорудия. Драккары и кнорры викингов, дороги и дворцовые хранилища минойцев, фабрики, ярмарки и биржи, наконец банки нового времени — вот башенные орудия, коих понаделало безбашенное животное Франклина, щадя живот свой.

По мере эволюции социальных стай вновь создаваемые орудия по частям расхватываются собственниками — корпоративными, групповыми, индивидуальными. И Homo Faber обнаруживает, что влип в паутину частных интересов, порабощен напастью собственности, повязан ею по рукам и ногам, стал ее заложником.

Пытаясь создать новое суперорудие с помощью набора старых, он видит, что далеко не всё из их списка принадлежит ему. Недостающие орудия прямолинейный Faber умеет добывать тремя способами: а) захватить, б) подчинить или в) купить. Ни на один у него не хватает вертикали: ни силы, ни власти, ни капитала. Он отступает перед властью собственности. Наступает время Homo Ludens.

Проект – рискованная, взрослая игра, в которой собственники старых орудий договариваются о правилах их временного объединения, взаимного доступа к ним для производства нового. По правилам разделения участники получают в произведенном свою долю. С ней можно, затащив к себе в пещеру, поступать привычно, по-фаберовски: как с отдельным, своим орудием. На сей предмет хитроумный Projectmaking animal изобрел фондовый, административный и ресурсный «рынки». И теперь тщетно пытается с ними справиться.

«Игра» и «проект» — два слова, чаще прочих встречающиеся в описании мира шиворот-навыворот, куда мы заглянули через перископ Павловского.

В отличие от Faber'а, Ludens вовсе не цепляется за вещи-орудия — даже те, что постоянно у него в руках, даже созданные им самим. Он понимает, что «личное авто» — обывательская иллюзия. На деле есть длинный список долевых собственников, каждому из которых приходится регулярно выплачивать его «дивиденды» под угрозой лишиться привилегий автовладельца. Прежде всего это налоговое ведомство, органы регистрации прав, уполномоченные технического контроля, службы безопасности движения, агенты обязательного страхования — тут нет места для иллюзии «свободного выбора», «рыночных контрактов» и т.п. Государство имеет долю в любой «вашей» собственности, включая нижнее белье — не только акт продажи, но и каждая стирка-глажка приносит ему законную прибыль.

Куда существеннее, что Ludens и не нуждается в тотальном обладании вещью-орудием, о котором грезит простофиля-Faber. Ему куда удобнее роль арендатора, управляющего, пользователя. Судите сами: зачем предпринимателю на 100% обладать цехом, который загружен всего на четверть? Сподручнее пользоваться им только когда есть спрос на его продукцию, а в остальное время — передать на баланс организации, которая будет его профессионально чинить, консервировать и сторожить за бюджетные деньги. Доступ важнее (и эффективнее) обладания.

Ну, а как быть с ночным кошмаром Faber'а, что в нужный момент в доступе может быть отказано?

Элементарно, Ватсон. Прочие совладельцы актива будут заинтересованы в вас, пока уверены, что именно в рамках вашего проекта данный актив принесет высокую добавленную стоимость. Умеющий делать проекты (Projectmaking) получит доступ к любым вещам-орудиям. Не умеющий – потеряет всё согласно известной теореме Коуза. Компетенция рождает власть.

Проектного предпринимателя нимало не смутит, коли обладателем всех ресурсов в царстве-государстве будет самодержец, а распорядителями производственных фондов – уполномоченные бояре. Вот пусть они и парятся с «бюджетниками». Ludens нуждается только в доступе к орудиям, только в пользовании активами.

«Гениальная власть» (по Павловскому) уже дошла своим умом, что «ночному сторожу» на скудных нивах нечего сторожить. Чтобы выжить, надо что-то предпринимать. И засучив рукава пустилась торговать ворованным первородством суверенитета. Избывать антрепренерские архетипы, неся при этом фритредерскую чушь.

Беда в другом: покуда функции генерального обладателя-распорядителя народного добра она исполняет кустарно, ненадежно, пристрастно, с вопиющими трансакционными издержками. Безумно рискует сама и берет нас в заложники рисков. Но об этом -- в следующий раз.