«В спорте, в отличие от политики, все проще и понятнее»
— Николай Сергеевич, вы в сознании многих людей прежде всего звезда спорта. Cчитается, что спортсменам тяжело адаптироваться под работу чиновников: другой «драйв», другой распорядок дня, даже менталитет. Вам пришлось себя «ломать»?
— В отношении распорядка дня в определенной степени приходится. Я еще четкий режим дня не прописал себе по той простой причине, что живу в гостинице, а не в квартире. Возьмем, к примеру, тренировки, связанные с мокрой и грязной одеждой, которую надо стирать. То есть это бытовые вопросы, которые в домашних условиях решаются на раз. Они могут решаться с помощью обычной прачечной. Но это если бы я жил все время в гостинице. А мне приходится часто разъезжать и возить с собой тренировочную сумку, и эта сумка просто мешает. Далеко не всегда ее можно куда-то девать. То есть вопросы чисто бытовые.
Мне, наверное, не очень нравится, что я нарушаю спортивный режим. Но я это рассматриваю как явление достаточно временное, и вопрос этот решаемый. Что касается работы в Думе... Ну, наверное, большинству спортсменов не присуще быстро адаптироваться к этой работе, но я, видимо, из другого теста. Более того, мне все это просто интересно. Мне хочется заниматься этими вещами все больше и больше. Может быть, я неправильный спортсмен, не знаю... Даже когда я занимался спортом, интеллектуальная часть дела меня интересовала даже сильнее, чем «тупая» физическая.
— Говорят, в списки партий включают подобных вам звезд, чтобы наварить на них некий процент на выборах. Есть и другая точка зрения — у неискушенных в политике еще «живой» мозг, который может увидеть все недостатки чиновничьей работы со стороны, под другим углом. Что ближе к истине?
— Да. Сейчас во всех абсолютно фракциях такие люди присутствуют. И действительно, они видят многие вопросы под другим углом. И это видение не всегда совпадает с выверенными в политическом плане позициями. Мы пока скорее воспринимаем многие вещи на эмоциональном уровне, и должно пройти какое-то время, чтобы мы изучили вопрос и с точки зрения политической.
То, что кажется бюрократизмом, не всегда бюрократизм. Ведь далеко не всегда политические вопросы могут решаться с точки зрения эмоций. К примеру, голосование по закону «О педофилии». Было два варианта — помимо президентского, был еще один законопроект. И на первый взгляд в нем содержались довольно вменяемые вещи, которые внесли депутаты от разных фракций. Но мы проголосовали за отклонение этого документа. Почему? Перед голосованием я разобрался в этом. Я запросил документы, поговорил с Павлом Крашенинниковым.
Для меня этот законопроект был важен — я сам отец, у меня дети. И я выяснял, есть ли в президентском законопроекте вещи, которые предлагаются в документе, намеченном на отклонение? Выяснилось, что есть. То есть мы отклоняли альтернативный проект не потому, что отвергали какие-то нормы, а для того, чтобы положения двух законов не вошли в противоречие друг с другом. Так что иногда надо просто довериться той самой партийной дисциплине, которую часто критикуют наши оппоненты. Кроме того, я выкладываю на обсуждение все спорные моменты у себя на сайте, в «Твиттере».
— В чем отличие политики от спорта? Политика — грязное дело?
— На этот вопрос я уже могу ответить даже спустя два с половиной месяца работы в Госдуме. В спорте гораздо проще в том плане, что в спорте есть техника и тактика. Есть цель — победа. В политике все гораздо сложнее и многограннее. Иногда приходится принимать решения, с которыми в глубине души ты не согласен. Их не принимают на уровне твоего двора, квартиры. Но на уровне государства они необходимы. Примерно так же я ответил бы на вопрос, грязное ли дело — политика. В спорте с этой точки зрения все проще и понятнее. При этом я не говорю, что там легче.
— Вы — член «Единой России». Сейчас на внутрипартийном уровне идет дискуссия о необходимости ребрендинга партии, ее реформирования. Она, мол, не соответствует реалиям. Какая у вас точка зрения на этот счет?
— Идея создания Народного фронта, куда есть возможность прийти абсолютно любому человеку со своими политическими взглядами, со своими решениями, очень грамотная. Здесь, на стыке взаимодействия ЕР и ОНФ и будут «выковываться» новые кадры, которые со временем обновят партию. Смена все равно должна быть — как в спорте — постоянно не может играть одна и та же команда. Игроки старые должны заменяться игроками новыми. Иначе не будет побед.
— Партия в целом, согласитесь, заняла странную и неопределенную позицию по поводу митингов на Болотной и Сахарова. Одни демонстрируют агрессивное неприятие, другие — молчат, делая вид, что ничего не происходит. Насколько это серьезно, по-вашему?
— Лично я считаю, что к митингующим надо относиться серьезно. Очень серьезно. Единственное, что надо делать, — это отделять в своем восприятии зерна от плевел. На волне этих выступлений достаточно радикальные партии и политики, абсолютно дискредитировавшие себя в прошлом, пытаются «подняться». Более того, они сотрудничают со спецслужбами западных стран, обучаются на Западе отнюдь не экономике. Эти товарищи, заявляющие о переворотах, о «свободах», об оранжевых революциях... Да они просто не имеют морального права ничего говорить и тем более играть на чувствах, на несоответствиях экономических ожиданий и реальности в условиях экономического кризиса. Но за ними идут единицы, и это чистая правда. Основная масса людей всего лишь хотят выразить свою позицию, несогласие с политическими и экономическими реалиями. Эта грань тонкая, но разница есть. И я считаю, что партия «Единая Россия» должна прислушиваться к мнению именно этих людей, мониторить их настроения, опасения. К тем людям, которые находят в себе смелость заявлять о своих желаниях, мыслях цивилизованным образом. В противовес тем, кто разбивает витрины, поджигает машины или спекулирует на чувствах людей.
— Митинги за Путина — настоящие?
— Конечно. За Владимира Путина были не менее массовые демонстрации. Столько людей не придет недобровольно. Их гораздо больше, если смотреть на страну в целом. Заявления, что людей туда направляли силком, очень далеки от действительности. И вообще, почему мы все время оправдываемся? Я все время говорю, что мы не должны оправдываться. Я не люблю слово «должны». Поэтому я не скажу — мы «должны» искать диалог и с людьми с Болотной площади. Мы его ищем. А люди имеют право на то, чтобы донести до нас свои мысли. И доносят. Говорят, что у нас в стране не дают людям этого делать. Но это же неправда! Кому затыкают рот в интернете, на улице? Только выражать свое мнение тоже надо цивилизованно.
— В ближайшее время вы планируете внести ваши, собственные законопроекты? О чем они будут?
— Да. Это будут разноплановые документы. Прежде всего это законопроекты в спортивной сфере, законопроекты, касающиеся продовольственных товаров. Все это будет на благо наших фермеров. Буду работать над мерами, препятствующими распространению табака. У нас очень курящая страна, мы входим в тройку самых курящих стран мира. 400 тыс. россиян ежегодно умирает от болезней, так или иначе связанных с табакокурением. Все меры, принятые до этого, признайтесь, номинальные. К примеру, условная мера запрета на курение в общественных местах. Но это же не вопрос ограничения, а вопрос культуры, вопрос здорового образа жизни. Уровень пропаганды курения гораздо выше, чем уровень пропаганды отказа от курения. И я за это собираюсь бороться.
— А политические инициативы будут?
— Меня, как депутата, очень беспокоит то, что происходит в Сирии. Все прекрасно помнят, что у нас было с Югославией, Ливией. Нужно заявить, что мы не позволим менять власть с помощью военной силы. В том числе и в Сирии. Наконец, мы начинаем заявлять более жестко о своей политической позиции, о своей воле. И мне это нравится, потому что иначе последствия могут быть просто необратимыми.
— А будете вносить поправки в президентские законы о либерализации политической системы страны?
— Я скажу свою личную позицию. Те партии, которые сегодня не могут набрать в свои ряды более 10 тыс. человек, должны консолидироваться с теми партиями, которые могут это сделать. Иначе сложно понять, как малочисленные партии будут представлены в Государственной думе. Даже технически. И если представить, что эти люди все-таки будут в парламенте, разве это адекватное представительство населения, его интересов в Думе? Это меньшинство, меньшинство очевидное.
— Вас сначала записали в комитет по ЖКХ. Что это была за история? Виновники найдены?
— Я туда не записывался. Когда меня спросили, в какой комитет я хотел бы записаться, я сразу выбрал комитет по спорту. И несуразица была со временем исправлена.
— Кого вы считаете основным соперником на выборах для Владимира Путина и почему? Как вам президентская избирательная кампания?
— Я буду откровенен. Действительно, ведь нет соперников, которые могли бы составить серьезную конкуренцию Владимиру Путину. И я сейчас говорю это не для того, чтобы «потрафить» ему. Изучая высказывания тех или иных кандидатов, читая выдержки из их программ, я вижу, что даже с точки зрения материальных подсчетов эти предложения не выдерживают никакой критики. Обычная математика. Те социальные обещания, которые сейчас идут от кандидатов в президенты, исключая Владимира Путина, невыполнимы. Хотя звучит красиво. Ну как можно критиковать оппонента и одновременно предлагать то же самое, но в десятикратном размере! А именно этим они и занимаются. И даже введя прогрессивный социальный налог, введя налог на роскошь, проблем бюджета не решить. Любой математик вам это скажет.
— Блогосферу обошла фотография вашего кресла в Госдуме, оно гораздо больше других...
— Фотографировали уже это кресло под разными ракурсами... Это очередная кухонная история, которая очень сильно раздута. Это обычное кресло, которое просто отодвинули подальше, чтобы мои ноги помещались под столиком. Я попросил еще увеличить спинку и сделать другой наклон, поскольку у меня под прямым углом начинает болеть спина. И что все так обсуждают это кресло, я не понимаю...
— На днях в Госдуме была конфликтная ситуация, чуть дело не дошло до драки. По крайней мере, так в определенный момент показалось. Не было желания вмешаться и разнять спорщиков?
— Это вопрос воспитания тех, кто собирался подраться. Подобными пиар-методами можно увлечь людей недалеких. Расчет делается на человеческие эмоции, но напоминает ситуацию в коммунальной квартире, когда хозяйки борются за сковородки или место у плиты. Я далек от этого. И тем более я далек от того, чтобы бежать, держать кого-то за руки, разнимать и применять физическое воздействие. Все это мне напоминает еще и ситуацию перед боем. Когда мои соперники прыгали, прыгали перед боем, но они прекрасно понимали, что никакого боя не начнется, пока не прогремит гонг. На пресс-конференции перед боем много раз обзывались и делали вид, что сейчас ударят. Но все это только игра, рассчитанная на газеты и телекамеры.
