«Очень люблю тему соперничества, двойничества» | Статьи

Анна Матвеева — автор сборников рассказов «Па-де-труа», «Голев и Кастро», романов «Небеса», «Есть!». Один из недавних рассказов екатеринбургской писательницы, «Обстоятельство времени», вышел в финал Премии имени Юрия Казакова. Этот же рассказ попал и в подготовленный журналом «Сноб» сборник «Все о Еве». Героиня последнего романа Матвеевой «Есть!» писательству предпочла кулинарное искусство. Но, несмотря на этот резкий переход, у читателя оставалось стойкое ощущение, что наслаждается он не описаниями вкусных блюд, а именно авторским стилем. О том, как незаметно трансформировать любой «дамский» сюжет в эстетическое высказывание, писательница рассказала обозревателю «Недели» Лизе Новиковой.

— Одна из ваших первых книг, «Перевал Дятлова», сочетала романное повествование и документальное расследование, не думаете ли вы вернуться к этому жанру, ведь многие реальные истории ждут своих авторов?

— «Перевал Дятлова» был в какой-то мере пробой пера, я еще толком не понимала, о чем хочу писать, как я буду это делать. Меня взволновала сама эта история, страшная смерть девяти человек на Горе Мертвецов, а потом, в полном соответствии жанру, ко мне начали стекаться самые разные документы, которые имели отношение к трагедии на перевале.

С тех пор — это был конец 1990-х, — произошла всего одна история, которая заинтересовала меня, как писателя, почти в той же мере. Это скандал, связанный с екатеринбургским епископом Никоном. Он меня тоже разволновал, и по итогам своих волнений я написала роман «Небеса», который, впрочем, не считаю удачным. Возможно, эти околодокументальные сочинения появляются на свет благодаря конвульсиям моего внутреннего журналиста, который все никак не умрет.

— Следили ли вы потом за дятловской историей, не появились ли там новые свидетельства?

— Свидетельства появляются регулярно! На перевал Дятлова отправляются экспедиции, выходят новые книги, в Голливуде снимается фильм. Кстати, права на экранизацию моей повести я давным-давно продала одной провинциальной киностудии, и с тех пор от них не было никаких новостей — ни звонка, ни письма в бутылке. Я держусь в стороне от исследователей дятловской темы, она стала достоянием всех и каждого, и без меня здесь уж точно обойдутся.

— У вашего рассказа «Обстоятельства времени» очень символичное название. Это не «второстепенный член предложения», это главная суть женской жизни. Ваши героини часто попадают в какой-то двойной капкан: время для них отмеряется, во-первых, «вагонами», чаще всего «последними», а во-вторых, теми годами, которые они проводят в ожидании мужчины. Пожалуйста, напомните, кому-то из ваших героинь удалось избежать этой ловушки?

— Да, мои героини в массе своей становятся все несчастнее с каждым годом. Это правда. Но лично мне кажется, что Геня из романа «Есть!» избежала капкана. Она не зависит ни от времени, ни от его обстоятельств. И еще в том же романе есть героиня по имени Мара Михайловна — вот она точно не в капкане. Это редкий, вымирающий, преимущественно на Урале встречающийся вид женщин. В столицах я таких не видела.

— «Тот, кто считает, что из любой ситуации есть выход, безбожно и страшно врёт. Выхода чаще всего нет, и человек, угодивший в западню — неважно, по чьей вине и воле — устав кружиться в его поисках, смиряется и привыкает», — говорится в рассказе «Обстоятельство времени». В вашей прозе часто говорится одно, но подразумевается-то не совсем то же самое, «..но ее глаза сказали совсем другое». Мне кажется, это ненавязчивое обнадеживающее лукавство — вещь редкая в современной прозе. Но как вы сами думаете, не опасно ли зря обнадеживать читательниц?

— Интересно, как по-разному все читают! Сравнительно недавно на филфаке Челябинского университета изучали мои сочинения, и я узнала о себе, своих текстах и героях очень много нового. Студенты буквально открыли мне глаза на мое творчество! Если говорить серьезно, я не выстраиваю тексты, не думаю кого-то обнадеживать, или ненавязчиво лукавить — я пишу, как живу. Честное слово. А люди меня вдохновляют самые разные, и далеко не все они мне нравятся. Но я порой просто немею перед ними, теряю дар речи и пишу скорее, чтобы не позабыть — не столько этих людей, сколько те чувства, которые они во мне пробудили.

— Упомянутый рассказ вышел в финал премии имени Юрия Казакова, это был скорее такой рыцарский турнир хорошей прозы, чем «грязная драка» за денежный приз. Что для вас участие в премиальных сюжетах?

— Вообще, в том, что касается премий, я из породы невезучих. Из тех, кого позовут к столу, но оставят без десерта. Пока у меня есть только одна серьезная награда — международная премия Lo Stellato, которую вручают в Италии за лучший рассказ года. Возможно, я еще не заслужила премий и признания.

Возможно, дело в том, что я живу в Екатеринбурге, далеко от раздаточных цехов. Возможно, и в том, что премий — мало, а писателей — много. А вообще, все должно происходить естественным путем. Мне папа еще в детстве объяснил, что выклянчивать подарки и награды — неприлично. Работай, жди, заслужила — получишь награду. Не дали — работай дальше.

В финале «казаковки» была отличная компания. Я восхищаюсь творчеством Юзефовича, Кононова, Вишневецкой, быть на равных с такими людьми — уже счастье. А мое время, думаю, придет. Или не придет — время, оно коварно.

— Рассказ «Обстоятельство времени» вошел в сборник «Все о Еве». Рассказы там подбирались «по теме». А могли бы вы написать рассказ на заранее заданную тему?

— «Обстоятельство времени» я писала как раз-таки на заранее заданную тему. Точнее, это была даже не тема, а некий набор слов — искушение, страсть, Ева, соблазн. Мне хватило этого набора, чтобы в голове щелкнуло, и сложился рассказ. Я написала его быстро, и это верный признак того, что рассказ — неплохой. Все мои спорные вещи писались медленно.

— Насколько литературная жизнь Екатеринбурга отличается от московской?

— А я не живу литературной жизнью, ни в Екатеринбурге, ни где-то еще! Не тусуюсь, меня и звать уже перестали на всяческие сборища. Разве что в «Урал» заглядываю, но редко. Я как-то отдельно существую. Но стараюсь не отказывать библиотекам, всегда встречаюсь с читателями, рассказываю школьникам о новых книгах — меня очень беспокоит, что они читают все меньше.

— Понимаю, что вопрос банальный, но все же, где вы берете сюжеты для рассказов и романов?

— Они сами меня «берут». Находят повсюду, и обижаются, если я их не замечаю. Иногда люди словно специально рассказывают мне какие-то истории, или же со мной лично происходит нечто настолько нелепое (прекрасное, ужасное, удивительное и т. д.), что я понимаю: это было для романа или для рассказа.

— В одном из ваших рассказов две подруги-соперницы звались «Куколка» и «Селедка», насколько, по-вашему, люди укладываются в «типажи». А если кто чувствует себя представителем «типажа», но жаждет быть индивидуальностью, что с таким неудобным героем делаете?

— Жизнь сложнее, чем кажется писателям — она нас всех переплюнет. Как бы я ни пыталась загнать героев в рамки, многие норовят оттуда сбежать. Такие герои — самые интересные, им дозволено любое поведение. Именно они не дают мне порой выстроить сюжет так, чтобы он ложился в ожидания публики, критиков и литературных агентов. Возможно, это плохо — ведь продуманность и простроенность торят дорогу к признаниям, большим тиражам и премиям, но для меня всегда было важно и что-то другое.

— В романе «Есть!» вы бросаете героине гораздо более современный вызов: за ней по пятам идет ее двойник, другая женщина с теми же интересами и столь же многого достигшая. Конкуренция, один из главных сюжетов, у вас он очень результативно отработан. Или это все же не две героини, а две стороны одной сложной натуры?

— О, я очень люблю тему соперничества, двойничества. Не слишком оригинальный сюжет, конечно, но он мне близок. Я думала о героинях романа «Есть!», как о разных людях — но читает, повторюсь, всяк по-своему. Надо бы спросить филологов из Челябинска!

— И какой сюжет следующий?

— Сейчас я заканчиваю работу над сборником рассказов «Здесь и всегда». «Обстоятельство времени» там — прочий среди равных. Есть рассказы «По соседству», «На картине», «Под факелом», «На озере» и т. д. Книга, скорее всего, выйдет этой осенью.

Анна Матвеева. Обстоятельство времени / сборник «Все о Еве». М.: Corpus, 2012