«Главное для театра в музее — не стать музейным экспонатом»

Домашний театр в доме Щепкина — место уникальное, необычное и изысканное. Накануне пятого дня рождения театра его художественный руководитель Анатолий Ледуховский ответил на вопросы «Недели».

— У вас уже пусть и небольшой, но юбилей. С чего и как начался Домашний театр в доме Щепкина?

— Летом 2007 года мне позвонил сценограф Сергей Бархин и рассказал об идее создания театра в Доме-музее Щепкина: «Конечно, это будет маленький театрик и почти совсем без денег, но зато ваш... Да вам мало что и надо, вы ведь где угодно и с кем угодно, даже с папуасами, можете сделать театр и он будет не хуже, чем у других, так что берите!» Я посмеялся, пытаясь деликатно отказать — маленький и без денег театр у меня уже был — «Модельтеатр». Но Бархин проявил настойчивость. Меня и в дом-музей возили, показывали всё, рассказывали, как прекрасно мы заживем. Я сразу понял, что проблем будет гораздо больше, чем кажется, ждал, когда идея иссякнет сама собой. Но тут подключился генеральный директор Бахрушинского музея Дмитрий Родионов, предложив мне договор. Конечно, предчувствия мои меня не обманули. Не всем мой театр оказался ко двору. Но надо отдать должное Дмитрию Родионову — он вместе с нами выдержал все нападки.

— Каковы особенности жизни театра в музее?

— Главное — не стать музейным экспонатом. У нас ведь как думают: если в музее, да еще и Щепкина, то надо, чтобы было что-то допотопное — бабы на самоварах, мужики в лаптях, чаепития в кокошниках и еще что-то играть скучное и никому не нужное. Конечно, в музее есть определенный регламент, но необходимо стать частью этого дома, чтобы он принял тебя и твое искусство. Я даже не сотрудников музея имею в виду — они приходят и уходят, — а стены, воздух, которым наполнены закрома памяти этого дома.

— Стены дома Щепкина помогают? Верите в «гения места», в мистику пространства? 

— Да, стены помогают. Мы это сразу почувствовали — когда долго не появляемся, то уходит атмосфера, дом как бы закрывает ее, становится гулко и пусто, только эхо кругом. Возвращаемся и чувствуем, как пространство оживает, радуется нам. Многим это покажется смешным, но это так. И я рад, что прикоснулся к этому месту, подышал этим воздухом. Так что в «гения места» и мистику пространства верю, но тайны нашего проникновения и общения с ним не открою — много всякого было, это наши сокровища, выстраданные. Вообще с Михаилом Семенычем постоянный диалог и у меня, и у артистов, он у нас с уст не сходит, так и норовит «пролезть» в каждый наш спектакль. Но мы ему «объясняем», куда можно, а на что лучше со стороны посмотреть. Я рад, что именно Щепкинский дом нам достался — Михаил Семенович был человеком светлым, жизнерадостным и счастливым. Что касается самого музея, то экспозиция сделана добротно и со вкусом, но мне не кажется правильным отдавать такие пространства под сбор антикварной мебели, не имеющей отношения к хозяину дома, а подлинных вещей Щепкина осталось крайне мало. 

— У вас постоянная, давно сложившаяся труппа. К актерам особые требования?

— Мне совершенно не всё равно, что за люди со мной работают. И для меня только талантом всё не меряется. Талант вообще вещь непостоянная, а человеческая закваска часто решает все. Тем более для работы театра в таком месте, как музей. А если говорить о профессиональных качествах, то это должны быть люди восприимчивые, находящиеся в процессе познания и поиска, способные строить спектакль вместе с тобой и единомышленниками. Именно поэтому со мной могут работать в основном актеры, которые ко мне прикипели, учились у меня, как бы выкормлены мною. Ну, это я про свой театр говорю. Когда ставлю в других театрах, сам пытаюсь к актерам приспособиться. 

— Как рождаются ваши спектакли? Как меняются в процессе жизни? 

— Репетируем втайне от посторонних глаз, бережем атмосферу. А в процессе жизни спектакли сильно меняются, впрочем, как и люди, растут. Мы постоянно что-то «оживляем», наверное, поэтому к нам зрители часто ходят по нескольку раз на один спектакль. А вообще, почти у всех моих работ сложная судьба, они как будто на вырост — часто о них начинают говорить через год-полтора после выпуска. Да, я и сам «долгий» ребенок — рос долго, взрослел и т. д. И театр такой же у меня вышел.

— У каких спектаклей Домашнего театра самые необычные судьбы? 

— Первая наша работа «На луне Гоголя» выдержала только премьеру — готовящаяся экспозиция вытеснила его из музея. Но прошло время, и спектакль возвращается — осенью сыграем возобновленный вариант. А иначе и быть не могло — там же, можно сказать, Михаил Семенович собственной персоной поучаствовал — играли в пустых комнатах, где он когда-то жил, ощущали присутствие. «Чехов. Птицы» и «Призраки Шекспира» побывали на разных фестивалях. Новые работы — «Маска» по мотивам повести Станислава Лема и «Девочки» — только что выпущены. На мой взгляд, это две самые зрелые работы нашего Домашнего театра.

— Ваши спектакли необычны, скорее похожи на сны, чем на логически выстроенные истории. 

— Искусство и видится мне погружением в некий увлекательный сон — он может быть прекрасным, а может быть кошмарным, но погружение в него обязательно. Но я бы не стал утверждать, что мои спектакли — определенно сны. Думаю, тем, кто привык к театру реалистическому, они покажутся чем-то фантасмагоричным или непоследовательным. А тем, кто знаком с искусством образов и ассоциаций, мои спектакли могут показаться даже весьма логичными. Самое же прямое отношение ко сну имеет спектакль «Подарки советника суда Дроссельмейера, приснившиеся 24 декабря детям советника медицины Штальбаума». Эта история по мотивам сказки Гофмана о Щелкунчике придумывалась как сон детей. Отсюда и детские воспоминания — ты один в темной комнате, а за дверью двигается полоска света, тихо играет музыка и взрослые о чем-то говорят. В окне новогодняя елка в снегу и тени, напоминающие что-то, пугающие. Очень хочется туда, к взрослым, но нельзя. Вот эту атмосферу мы и пытались передать. Поэтому и мышь у нас в спектакле большая, а дети маленькие. Это детские страхи, что кто-то придет и заберет их. 

— Кто ваш зритель?

— Я думаю тот, кто чего-то ждет и приходит в театр не с сомнением, а за впечатлением. Снобам и циникам в нашем театре делать нечего.

Ближайшие спектакли Анатолия Ледуховского в Домашнем театре Дома-музей М.С. Щепкина:

«Бобби Слокум, я люблю тебя», 20 мая в 20.00

«Маска» 26 мая, 9 июня в 20.00