Уроки настоящего
Операторы связи, разработчики антивирусов, общественные организации с выдумкой и задором напоминают обществу о небезопасности Глобальной сети для младших граждан. И даже встречают понимание со стороны государственных органов – профильных министров, депутатов Госдумы. Однако пути решения проблемы по большому счету не найдены до сих пор.
Деятельность коммерческих компаний в данном вопросе можно отнести скорее к одной из форм социальной ответственности – вещь полезная, но факультативная. В итоге есть процесс, есть обсуждения, дискуссии, потраченные деньги, и нет результата в виде действительно безопасной Сети. Тема защиты детей проста и понятна на уровне пиар-идеи. При этом ее эффективность с точки зрения продаж весьма сомнительна. В прошлом году все три «Премии Рунета – 2011» в номинации «Безопасный интернет» достались проектам, связанным с защитой детей в Сети, – и что? Российский Google благодаря справочнику по детской безопасности в интернете получил дополнительные конкурентные преимущества?
Странная штука с этими детьми – когда дело касается развития идеи «детского» интернета во что-то большее, чем медиапроект, возникает масса сложностей. Все попытки коммерческих организаций разыграть карту защиты детей в отношениях с обществом и государством успеха не имеют. Пользователи при выборе поисковика, провайдера, оператора связи меньше всего думают о безопасности – скорее об удобстве и тарифах. Государство же – в лице Минкомсвязи и Минобрнауки – также не спешит предоставлять особые преференции компаниям с высокой долей социальной ответственности.
Создатели различных технологий защиты, скорее всего, были бы не против поучаствовать во всероссийской программе «оздоровления» интернета. Но вот незадача – регулирование Сети в масштабах страны, как его ни прикрывай благими начинаниями, сильно похоже на цензуру по китайскому сценарию. А цензуры в интернете не будет – именно в таком ключе высказался тогда еще президент Медведев в своем видеообращении к участникам форума «РИФ+КИБ 2012». Отметив, впрочем, что за клевету, детскую порнографию и экстремизм следует жестко наказывать.
В этой среде единственным инструментом воздействия остается саморегулирование. Впрочем, международный опыт показывает, что оно тоже не возникает из воздуха. Государство и общественные организации берут на себя роль инициаторов, продвигая в общество идею «оздоровления» Сети. Декларация принципов саморегулирования в интернете (к декларации присоединились Google, Facebook, Yahoo!, Vodafone и др.) действует в странах Евросоюза с 2009 года. Основное направление – популяризация систем родительского контроля, защита детей на уровне семьи, школы.
Есть два варианта: общенациональная образовательная кампания для родителей либо принудительная фильтрация контента на уровне провайдера. Возможно, сочетание того и другого. Однако эксперименты с фильтрацией интернета для школ пока не дают желаемого. Минобрнауки России в мае 2011 года разработало и утвердило правила подключения общеобразовательных учреждений к единой системе контент-фильтрации доступа в интернет, реализованной Минобрнауки РФ. Для оценки результатов достаточно посмотреть поисковую выдачу по безобидному запросу «киски» на каком-нибудь школьном портале. О чем вообще говорить, если в «предметном» законе (436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию») слово «интернет» встречается 4 раза, нет ничего о фильтрации контента – лишь размытая формулировка требований к провайдерам при предоставлении доступа в Сеть в общественных местах.
Недавний «РИФ+КИБ» показал: единой точки зрения на пути решения проблемы нет и в среде профессионалов. В рамках одной из многочисленных секций в битве за безопасность детей сошлись Игорь Ашманов, глава компании «Ашманов и партнеры», и Константин Малофеев, председатель «Лиги безопасного интернета». Позиция Константина проста – он предлагает во внесудебном порядке закрывать доступ к ресурсам, содержащим детское порно. Для этого необходимо создать комиссию, которая собирала бы сведения о подобных ресурсах и рассылала предписания в хостинговые компании с требованием отключить тот или иной сайт. Предполагается, что та же комиссия будет бороться с иными видами нарушений, однако в случае обнаружения контрафактного контента, призывов к экстремизму, насилию решение о мерах в отношении ресурса останется в ведении суда. Ашманов видит в этом потенциальную опасность для неугодных или неудобных интернет-ресурсов. Действительно, если для закрытия сайта нужно лишь решение комиссии, где гарантия, что его не закроют «по заказу» конкурента?
Множество вопросов вызывает и технология «очистки» интернета. Метод черных списков явно несостоятелен. Ежеминутно в мире появляются миллионы сайтов сомнительного содержания, владельцы ресурса могут легко сменить адрес страницы, существуют механизмы автоматической генерации адресов (используются создателями бот-нетов). По той же причине неэффективны маркировка и возрастной ценз на определенные группы сайтов. В условиях существующей анонимности ребенок совершенно спокойно может указать в регистрационной анкете любой возраст. Единственное, для чего годятся всевозможные «реестры», – отчетность о проделанной работе. «В результате работы комиссии заблокировано 2 тыс. сайтов, содержащих материалы противозаконного характера» – чем не заголовок для новости?
Решение задачи требует столь же динамичной технологии, ориентированной не на формальные признаки сайтов (вроде URL или IP), а на содержание сайтов. Потоковый лингвистический анализ интернет-страниц с последующей категоризацией существенно упростил бы жизнь борцам с «плохим» контентом. Но такие технологии очень недешевы. Кто за это заплатит? Бизнес? Государство? Школы? Вывод, увы, неутешительный – пытаясь привлечь внимание к проблеме, заинтересованные стороны сбились в популизм.
