Ройзман: мафия, которая стоит за производством дезоморфина, — это фарминдустрия | Статьи

С 1 июня в аптечных сетях по всей России из свободной продажи исчезли кодеинсодержащие препараты. Начиная с 2001 года «Пенталгин», «Каффетин», «Коделак», «Солпадеин», «Нурофен Плюс» и другие подобные лекарства приобрели у наркоманов бешеную популярность за дешевизну и доступность. Разовая «наркотическая пайка» может получиться из одной упаковки ценой в 150–200 рублей. При этом средняя цена дозы героина — 5–7 тыс. рублей.

По некоторым оценкам, наркотики на основе кодеина занимают до 40% наркорынка в России. Наркоманы делают из таблеток адскую смесь, известную в определенной среде как дезоморфин — «крокодил». Казалось бы, только безумец решится вколоть себе этот страшный коктейль — после уколов на теле появляются чешуйки, кожа зеленеет, появляются незаживающие гниющие язвы. В итоге «крокодил» убивает наркомана за год-полтора. Однако на «крокодиле», по оценкам главного нарколога России Евгения Брюна, «сидит» до 25% российских наркоманов.

Отныне купить лекарства, в состав которых входит кодеин, можно лишь по рецепту строгой отчетности, когда документ оставляется у врача, отвечающего за каждую проданную пачку таблеток. О том, чем стал для страны долгожданный законопроект и как теперь будут действовать аптечные наркоманы, «Известиям» рассказал глава фонда «Город без наркотиков» Евгений Ройзман.

— Как вы оцениваете новый закон?

— Это очень правильный шаг, но делать его надо было лет 10 назад, когда фарминдустрия набирала обороты и все понимали, что и почему. Аптечных наркоманов по всей стране не случайно называют «дети Голиковой».

— Что вы думаете о распространенной жалобе граждан: дескать, теперь просто так не купишь таблетки от головной боли?

— Не слушайте, за этими заявлениями стоит лобби фарминдустрии. На самом деле эти препараты — наркотики. Кто подсел на эти таблетки, тот настоящий наркоман. Кроме того, когда мы изучали вопрос с серьезными фармацевтами, они в один голос говорили: море аналогов, более качественных и современных. А если уж у тебя такая проблема, что нужны кодеиновые препараты, то иди к врачу, выписывай рецепт и покупай, как это делается во всем мире.

— Есть ли сейчас в продаже другие препараты, на которые могут переключиться наркоманы?

— Нет. Кто-то попытается бросить колоться, из-за чего увеличится приток наркоманов в клиники, кто-то начнет пить, кто-то пойдет за маком.

— То есть сейчас удачный момент, чтобы попытаться излечить тех, кто захочет слезть с иглы?

— Во всем, что касается наркотиков, нужно действовать комплексно. Запрет кодеинсодержащих по-настоящему бы сработал, если бы одновременно с ним был принят закон о принудительном лечении. Тогда бы удалось спасти сотни тысяч людей.

— Что сейчас произойдет с «кодеиновой мафией» — теневым бизнесом, который занимался производством дезоморфина из таблеток?

— Мафия, которая стоит за производством дезоморфина, — это фарминдустрия, которая за последние годы увеличила — в связи с ростом количества наркозависимых — объем производства таблеток в сотни раз. И все понимали, что происходит.

- Не попробует ли фарминдустрия, лишившаяся огромных доходов за счет продажи кодеинсодержащих препаратов, найти им замену?

- Я боюсь, что среди идеологов-фармацевтов есть люди, которым это придет в голову. За последние годы они подготовили рынок и огромное количество аптечных наркоманов, которые готовы проглотить новые препараты в гигантских объемах. Чтобы этого не случилось, нужна твердая и четкая позиция государства по защите своего населения. Без нее очень сложно бороться с легальным наркорынком. Чтобы запретить свободную продажу кодеиносодержащих препаратов властям понадобилось 10 лет. Чтобы запретить курительные смеси, на которых школьники сидят с 2002 года, потребовалось 8 лет. А при желании все это можно было сделать гораздо быстрее.

- В чем должна выразиться позиция государства, кроме общих слов о том, что наркотики – это плохо?

- Здесь присутствуют три момента. Во-первых, введение уголовной ответственности за употребление наркотиков. И при этом не надо обращать внимание на вопли правозащитников. До 1994 года этот закон работал и показал свою эффективность. Он помогал отпугнуть молодых начинающих наркоманов, которые знали: начнешь колоться – посадят в тюрьму. Когда закон отменили, количество наркоманов по стране выросло в десятки раз.

Во-вторых, поднятие порога наказания за торговлю наркотиками вплоть до пожизненного заключения. Накануне выборов у нас разрабатывали подобный законопроект, но потом он лег под сукно. Это оказалось обычным пиар-ходом.

И третий момент - очень важно ввести принудительное лечение наркоманов, чтобы было как в Америке, когда суд предлагает зависимому на выбор – тюрьма или принудительное лечение в клинике.

- Не опасаетесь ли вы, что после ограничения продаж таблеток активизируется «традиционный» героиновый наркорынок?

- Этого не случится, если контролировать его на местах, отслеживать диаспоры приезжих и проводить профилактические мероприятия. Практика показывает, что при желании наркорынок поддается контролю. Кроме того, нужно сейчас обратить пристальное внимание на курительные смеси и соли для ванн, которые в частности едут к нам из Китая и заказываются молодежью по почте. Полагаю, в ближайшие годы эта проблема станет в России номером один.