Александр Бастрыкин: «Мне не до поездок на природу»

— Александр Иванович, допрос с пристрастием в лесу — это новый вид общения Следственного комитета с журналистами?

— Бросьте. Хотя бы вы не повторяйте глупости и инсинуации недобросовестных коллег. Теперь по существу. Первое — в лесу я не был уже даже не помню сколько лет. Работа настолько напряженная, что не до поездок на природу.

Второе: конфликтная ситуация с «Новой газетой» возникла после хамской и безобразной статьи журналиста Соколова по поводу расследования Следственным комитетом дела банды Цапка, члены которой обвиняются в массовом убийстве в столице Кущевская. Не скрою, реакция моя на статью была эмоциональной.

Просто стало обидно — не столько за себя, сколько за следователей, которые, подчас рискуя жизнью, делают свою работу. Пригласить Соколова и показать ему, что называется, живьем людей, которые расследовали нашумевшее дело подонков из Кущевки, была моя инициатива. Пресс-служба Следственного комитета отговаривала меня от этой затеи. Как теперь понимаю, вполне оправданно. Но я настоял. Я не мог даже представить, что журналисты и редакция «Новой» опустятся до прямой лжи.

— Вы устроили разнос журналисту в присутствии следственной группы. Есть ведь даже аудиозапись этого разноса...

— Я не отказываюсь от своих слов. Я действительно жестко отреагировал на иезуитскую попытку извинения журналиста. Он же заявил: «Хорошо, я извиняюсь, но докажу, что вы жулики и продались Цапкам». Как на это я мог реагировать? Это было сделано мной в столь резкой форме и в присутствии журналистов, которых я сам пригласил. Но я по-прежнему считаю, что «Новая газета» поступила подло и гадко, обвинив СК в продажности убийцам Цапкам...

— Общественность считает, что человек, обладающий такой властью, как вы, не имеет право на такое поведение, которое вы позволили себе по отношению к журналисту. А уж вывозить человека в лес... Это вообще за гранью.

— Еще раз. Никто никого не вывозил — это просто бред воспаленного мозга. Состоялся очень эмоциональный разговор на повышенных тонах.

Но хочу обратить внимание на то, как всё подано. Инцидент случилcя больше недели назад. Если вас вывезли в лес, угрожали убийством — какая реакция у человека и журналиста? Бегом бежать, подавать заявление, бить во все колокола — тем более что у журналистов, как ни у кого другого, такая возможность есть. А тут целую неделю молчание, какие-то сепаратные переговоры с депутатами, с пресс-службой СК, попытки руководства «Новой газеты» попить со мной чаю и наладить отношения. После появления извинений в газете я посчитал инцидент исчерпанным.

— Но журналисты имеют обыкновение готовить публикацию, искать подтверждающие факты, проводить расследование…

— А никакого расследования не было и нет. Есть лишь письмо главного редактора «Новой газеты», где очень грамотно смешаны факты и откровенное вранье. И, как ни странно, письмо это появилось сразу после обысков, которые провел Следственный комитет у лидеров несистемной оппозиции.

— Опять происки Госдепа?

— Я этого не говорил, но факты — упрямая вещь, их-то как раз опровергнуть невозможно. Шум, конечно, случился большой. «Новая газета» получила очередную долю славы борцов с властью. Но вся история не стоит и выеденного яйца.

— Вы своей вины не чувствуете?

— Согласен, для меня непозволительная роскошь проявлять эмоции. Надо было терпеть, а не пытаться разъяснять недобросовестному журналисту, где добро и где зло. Извиняться перед «Новой газетой» мне не в чем. Единственное, что хотелось бы сказать, и в этом я убежден: основная масса журналистов в высшей мере порядочные и честные люди, делающие свою работу в тяжелых условиях, как, впрочем, и сотрудники Следственного комитета.