Русский музей показал простое и вечное
Свежая выставка Русского музея, несмотря на заявленную в самом названии архаичность – реализм же, да еще советский, — поневоле воспринимается как эстетический вызов всем поборникам «новых форм». Экспозиция «Реализм в русском искусстве второй половины XX века» занимает четыре зала корпуса Бенуа и насчитывает около сотни работ лучших официальных художников послевоенной эпохи.
Жесткая постмодернистская эстетика давно отвергла это «разумное, доброе и вечное» бывших любимцев власти, отправив их вместе с творчеством на задворки современного художественного процесса. Однако выставка Русского музея хоть и не пытается решить насущные вопросы, одним своим появлением вызывает культурологический интерес.
Здесь собраны лучшие представители послевоенного реализма: Гелий Коржев, Валентин Сидоров, Владимир Стожаров, Виктор Иванов, Петр Оссовский, Сергей Герасимов, Наталья Егоршина. И несколько работ скульпторов Михаила Переяславца, Ивана Коржева, Александра Бурганова.
Перед посетителем простирается сочная пастораль: уютные натюрморты с чайниками и ложками, вдумчивые крестьянки в лучах закатного солнца и тут же пасмурные виды хмурого русского леса. Вероятно, эти простые и вечные вещи — то, что хотел видеть человек на исходе самой страшной войны.
Но есть и обратная сторона этой истории — советская власть, официально одобрившая эстетику реализма и в буквальном смысле слова сровнявшая с землей любое проявление инакомыслия. Выставка художников-авангардистов, организованная в 1974 году на окраине Москвы, была уничтожена при использовании тяжелой гусеничной техники. А непечатные выкрики Хрущева, обращенные к экспрессионистам в начале «оттепели», и вовсе стали притчей во языцех.
Новая Россия не изменила своим традициям. У нас свои бульдозерные выставки: теперь это экспозиции Андрея Ерофеева и Марата Гельмана. Галеристов оплевывают, судят, оскорбляют и ненавидят всей страной. Питательная советская прививка реализма оказалась намного актуальнее, чем самое «актуальное искусство».
Любовь Шакирова, старший научный сотрудник отдела живописи второй половины XIX — начала XX века, считает, что у реализма большое будущее.
— Реалистическое искусство на самом деле универсально. В особенности это касается представленных здесь работ. Это не просто сухое исполнение «заказа» — в каждой картине видно отношение художника к своим героям. Здесь нет ни одной работы в академическом жанре — живописцы не дают зрителю расслабиться, сложным образом чередуя текст и подтекст. Реалистическое искусство гораздо тоньше, чем о нем принято думать.
Еще более радикальное мнение высказала Альфия Низамутдинова, ведущий научный сотрудник Русского музея:
— Мне кажется, что все эти новые течения со временем сгинут. Мода пришла и ушла, а вечные ценности и вечные произведения не должны от нее зависеть. Ну и вообще, по-моему, чтобы сделать из прекрасной картины Ткачева «Уборка картофеля» актуальное искусство, достаточно раздеть эту бедную крестьянку и развернуть ее срамным местом к зрителю.
Наверное, в подобном представлении и заключается главная причина провала нереалистического искусства в России. А реализм, тем временем, снова официально утвержден.
