Лет примерно 10 или 11 назад, в первые благословенные годы нынешнего режима, когда в обществе в моде были креативный цинизм, презрение к морализирующим интеллигентам и лояльность власти, один умный журналист сказал мне, тогда еще редактору толстого политологического издания: «Что ты мне рассказываешь про политическую науку? Политология — это наука о том, кто и кому платит деньги». Журналист имел в виду простую мысль, что тот, кто платит, тот и заказывает музыку. А все остальное: мысли там, взгляды и, прости Господи, убеждения — это всё для лохов, которые не знают азы нашей науки.
Это глубокое высказывание приобретает особую актуальность сегодня, когда на глазах всего общества наша Государственная дума, вернее, доминирующее в ней большинство, увлеклось откровенной «политологией». Дума занимается сейчас тем, что выясняет, кто и кому платит деньги, точнее, какие НКО и средства массовой информации живут за счет иностранного финансирования и таким образом могут быть причислены к агентам иностранных государств. Критиковать реакционный задор наших думских политологов с какой-то иной, принципиально неполитологической, точки зрения совершенно бессмысленно. Понятно, что «Единая Россия» охвачена стремлением срывать все и всяческие маски: нет, условно говоря, никакого Навального, есть деньги Госдепа. Нет никакого Горбачев-фонда, нет, кстати, и никакого Горбачева, а есть лишь те иностранцы, которые платят ему за лекции.
Я лично убежден, что вся наша реакция 3.0. — это прямое продолжение прогресса 1.0. Просто всё, что тогда говорилось в курилках, лобби, закрытых кабинетах, сейчас произносится с думских трибун. Тогда все причастные к большому пиару люди утверждали: да бросьте вы лезть с вашими демократическими идеалами, всё давно куплено и разделено уважаемыми людьми с хорошей международной репутацией. Теперь ровно то же самое говорят депутаты от партии молчаливого большинства — только, разумеется, с другой интонацией и другими предполагаемыми оргвыводами.
Конечно в своем стремлении к срыванию всяческих масок «молчаливые» пока еще останавливаются на полпути: непонятно, почему речь должна идти исключительно об «иностранных» агентах. Почему нельзя расширить законодательство и внести законопроект: кто чьи деньги получает, тот официально объявляется агентом соответствующего деньгодателя. Допустим, какая-то из экспертных организаций получает гранты администрации президента или аффилированных с ней структур: срочно нужно назвать эту организацию, причем вполне официально, агентом АП.
Кстати, немедленно выяснится, кто в нашей стране — «двойной агент», кто получает деньги, скажем, одновременно г-на Абрамовича и г-на Дерипаски, а кто, страшно сказать, сразу и Ротшильда, и Рокфеллера. Деньгодатели ужаснутся мелкой продажности и ненадежности своей агентуры. Я думаю, это будет разоблачение капитализма похлеще «Манифеста коммунистической партии»: перед нами предстанет картина «порабощенного интеллекта» во всей красе. А поскольку связи будут уходить за границу, то эта акция будет сродни публикации Советской Республикой секретных договоров царского правительства. Я не исключаю, что целый ряд крупных капиталистических государств немедленно прервет дипломатические отношения с молодой Российской Республикой.
Очевидно, что в своей деятельности по проведении в жизнь политической реакции наши власти вышли на какую-то серьезную политологическую проблему. Если всё так, как они думают, и все, кто получает от кого-то деньги, занимаются только тем, что их честно отрабатывают, значит, в таком обществе — обществе реального капитализма — свободны, или, как сейчас модно говорить, субъектны, только те, кто эти деньги платит. Только их и следует принимать в расчет. Ко всем остальным следует относиться, ну, примерно, как к навозным мухам: отмахиваться, если налетят. Сложность в том, что не всегда понятно, кто платит. Схватишь за руку одного деньгодателя, а потом выяснится, что и он никакой не субъект, и деньги все у него чужие или в лучшем случае у кого-то занятые под заклад. Скажем, вот нашли мы, что такому-то деятелю платит ЦРУ, так ведь и ЦРУ, в свою очередь, кто-то платит. Мы сорвем одну, вторую, третью маску, а под маской-то ничего и нет, под самой последней маской — полная пустота.
Еще раз — главное. Вся наша нынешняя реакция — это оборотная сторона нашего недавнего прогресса. Да простит меня Глеб Павловский, к которому я отношусь с безусловным уважением, но вся фракция «Единая Россия» выросла из фиги, показанной им Евгению Евтушенко. Я еще раз хочу вспомнить афоризм Ларошфуко: «Лицемерие — та цена, которую порок платит добродетели». Ни к какому общественному строю это не относится в большей степени, чем к капитализму. Понимая весь этот ужас пирамиды многочисленных агентов, восходящих к зияющим высотам финансовой олигархии, цивилизованный капитализм строит какие-то лакуны относительной свободы, в которые предпочитает не вторгаться. Проще говоря, неуместно задаваться вопросом, на какие деньги жил Жан-Поль Сартр и ценные указания каких деньгодателей он отрабатывал. Существует во Франции институт «свободного интеллектуала», и он окружен полулицемерным, но и полуискренним пиететом.
Мне кажется, такую же роль до последнего времени в России играли НКО. В 1990-е огромное количество НКО поднялось за счет иностранных грантов, что было естественно, поскольку собственное государство было полубанкротом, а коммерческий сектор только создавался. Все понимали, что третий сектор может выжить за счет иностранных денег: тогда началось золотое время поиска средств из кошелька Фондов Форда, Макартуров и, наконец, Сороса. Нельзя сказать, что это была лучшая форма существования, но тем не менее что-то удержалось на плаву, включая остатки разгромленной гуманитарной науки. И опять же, самым плохим во всем этом было не то, что люди от отчаянья кинулись за довольно, кстати, скудной западной помощью, а то, что всё это происходило в условиях победившей философии цинического разума: кто платит, тот и заказывает музыку и надо честно работать на тех, кто платит. А те, кто не готов или не способен задешево продавать свою совесть, тот лузер или аутсайдер.
Теперь в полном соответствии с заветами 1990-х думское большинство осуществляет свое рода политологическое вскрытие общества. То самое вскрытие, которое, как в анекдоте, покажет, что больной умер от вскрытия. Ведь в конце концов придется вскрыть и самих себя. Но, может быть, после этого окончательного харакири возникнет наконец какое-то критическое число мыслящих интеллектуалов, которые будут понимать «политологию» иначе, чем тот мой давний собеседник. И тогда общими интеллектуальными усилиями с разных сторон — по ту сторону Революции и Реакции — мы проделаем в «железной клетке» нашего дикого капитализма вентиляционную отдушину.
