Коллективное судопроизводство
Очередное подтверждение давно уже неочевидного в стране побеждающего православия и суверенной демократии утверждения о том, что «ученье (в частности, изучение иностранных языков) — свет, а неученье — тьма» пришло крайне своевременно, аккурат ко Дню знаний, причем откуда не ждали — из столицы Британской империи.
Преданное гласности и доступное в интернете для изучения 38-страничное резюме решения Коммерческого суда по делу «Березовский против Абрамовича» в мгновение ока обросло массой комментариев и интерпретаций, зачастую прямо противоположного содержания, несмотря на присущую им общую черту: изысканные выводы не имеют никакого отношения к тексту опубликованного решения и базируются исключительно на фантазиях и идеологических убеждениях авторов, заставляя порой усомниться в том, а сумели ли (удосужились ли?) комментаторы хотя бы прочесть текст резюме.
Малоприятная для истца (Березовского) суть решения заключается в том, что ему, выдвинувшему исковые требования к Абрамовичу, а потому обязанному убедительно доказать их справедливость в суде, не удалось этого сделать. Виной тому, по словам судьи, и скудость доказательной базы по делу 16-летней давности, краеугольным камнем которой являлись показания самого истца, и непоследовательные показания Бориса Абрамовича в суде, и, наконец, действия, предпринятые им, однозначно поставившие под сомнение не столько сами показания, сколько возможность доверять им. В частности, судья особо отмечает тот факт, что Березовский поначалу не только отрицал материальную заинтересованность своих свидетелей в исходе дела в суде, но и утаил это обстоятельство даже от представлявших его интересы юристов.
Отметим, что перед ответчиком (Абрамовичем) аналогичной задачи не стояло — ему не нужно было убеждать суд в корректности своей позиции; задача-минимум состояла всего лишь в дискредитации позиции Березовского, на которого было возложено бремя доказывания. Команда Абрамовича с поставленной задачей блестяще справилась, а приятные во всех отношениях манеры Романа Аркадьевича вдумчиво, осмысленно и в целом последовательно отвечать на вопросы судьи лишь добавили доверия к его версии событий и позволили судье решить, что отношения между истцом и ответчиком имели скорее характер покровительства (крышевания), нежели совместного участия в капитале компаний «Сибнефть» и «Русал».
Сама судья в тексте решения пишет о том, что с точки зрения права дело было предельно простым, ибо задача суда состояла не в определении корректности конфликтующих правовых позиций, а исключительно в установлении (либо неустановлении) достоверности фактов, заявленных Березовским в качестве базы для исковых требований. Подтвердить достоверность не удалось, что отнюдь не означает, что Березовский в принципе не прав, но, к его сожалению и радости экс-губернатора Чукотки, не означает и обратного.
На этом изложение сути решения можно закончить, но не тут-то было.
Комментаторы тут же заключили, что решение лондонского судьи будет иметь огромные последствия для современной России. В решении сумели узреть и начало окончательной легитимизации прав собственности на сложившееся к настоящему моменту распределение активов, и скрытую угрозу интересам предполагаемых конечных бенефициаров современных российских бизнес-империй, якобы отличных от публично декларируемых и якобы же владеющих ими на основании все тех же неформальных договоренностей, в наличии которых в своих отношениях с Абрамовичем пытался убедить суд Березовский. Не останавливаясь на достигнутом, комментаторы убеждают в том, что никакие тайные договоренности не могут быть признаны юридически обязывающими, а участие в капитале должно оформляться должным образом, явно и открыто, и сопровождаться уплатой налогов.
Увы и ах, но ни один из этих выводов не подтверждается текстом резюме судебного решения — там этого просто нет и быть не может. Слово «налоги», к слову, в тексте используется в тексте решения вообще два раза, оба — в параграфе о налоговом статусе Березовского в Великобритании и РФ. Если бы Борису Абрамовичу удалось продемонстирировать хоть клочок бумаги, на котором они с Романом Аркадьевичем договорились, не афишируя, определить доли участия в обсуждаемых компаниях, скажем, 50 на 50, то исход дела был бы совсем иным. И ни отсутствие упоминания Березовского в публичных документах и договорах с третьими сторонами, ни отсутствие оплаты за акции в денежной форме, ни уплата Абрамовичем налогов за «скрытого», назовем это так, акционера никоим образом не повлияли бы на признание за Березовским права собственности на соответствующие акции — будь тому хоть минимальное документальное подтверждение (или, скажем, показания заслуживающих доверие свидетелей).
Наивным было бы и полагать, что участие, если бы оно имело место, тех или иных чиновников современной России в капитале тех или иных компаний было бы оформлено устными договоренностями со сколь бы то ни было близкими бизнесменами. Трасты и фонды, бенефициары которых остаются неизвестными на протяжении десятилетий, если не веков, равно как и опционные договоры, которые никто не требует афишировать, никто не отменял, как и многочисленные армии юристов, которые обеспечат не только конфиденциальность и исполнимость договоренностей, но и решение вопросов наследования активов, их сохранения за бенефициаром в случае развода и любых иных жизненных ситуаций. А потому, если вы действительно хотите, чтобы, став взрослыми, ваши дети узнавали, что на самом деле решила, а чего не решала какая-нибудь будущая судья Глостер, а не додумали за нее, скажите, чтобы учили английский и знакомились с информацией в первоисточнике. Иначе они рискуют иметь представление об окружающем нас мире, весьма отличное от реальности.
