Полет стерхов и внешнеполитический реализм
Будем говорить прямо, погрешности официального пиара вокруг полета Владимира Путина на мотодельтаплане над Обью столь значительны, что на внутреннем политическом рынке они воспринимаются как неожиданный и очень щедрый подарок недоброжелателям президента. Еще накануне мероприятия оппозиционеры принялись смаковать те подробности, которые казались им особенно «вкусными», — о белом халате и шлеме с клювом. Как видно из фотографий полета, такая экипировка у проводников стерхов действительно имеется. Пилот мотодельтаплана (или инструктор?) одет в белый шлем, а лицо закрывает маска с чем-то и вправду напоминающим птичий клюв. Разумеется, было бы странно видеть главу государства в таком одеянии, да и официальную съемку никто не отменял. Путин ограничился белым комбинезоном. Тоже, кстати, вышло неловко, хотя и объяснимо.
И тут поджидала еще одна ловушка. Подчеркивание образа «сильного мужика» уже не работает в нашей стране в начале второго десятилетия XXI века. Владимир Путин уже летал на боевом истребителе, на самолете-амфибии, ходил на боевой подводной лодке... Не только наши, но и все мировые СМИ обошли фотографии президента на рыбалке и на охоте с винтовкой в руках.
Любопытно, что после мартовских выборов ведущие американские газеты и интернет-издания снова извлекли эти фотографии на свет божий. Мы видим, таким образом, что этот имидж запомнился в Соединенных Штатах. «Who is Mr. Putin?» уже спрашивать несколько странно. Сами «поставили галочку»: Путин — strongman. Продолжать продавливать этот образ в России — бесперспективная затея. В равной степени было бы странно рассчитывать на то, что инициативы главы государства по защите редких и вымирающих видов вызовут больший общественный интерес, чем тарифы ЖКХ, состояние правоохранительной системы или цены на бензин. Мы все любим природу, но сейчас перед нами ежедневно встает столько проблем, что как-то не до стерхов и уссурийских тигров. Цинично? Очень даже возможно — ведь если вымирание какого-нибудь вида можно было бы «обменять» на другую полицию и другую медицину, то сторонников такого обмена было бы подавляющее большинство.
Тогда возникает резонный вопрос. Может быть, продукт вовсе и не предназначался для внутреннего рынка? Ведь на целевом рынке — в Соединенных Штатах — продукт явно «пошел».
Госдепартамент США немедленно откликнулся. Его официальный представитель Патрик Вентрелл заявил на пресс-конференции, что смотрел видео о журавлином проекте и «положительно оценивает» личную вовлеченность президента России в спасение исчезающих видов животных.
Само собой, не желанием понравиться Госдепу было вызвано желание президента полетать во главе журавлиной стаи. Но давайте вспомним, что Госдеп-то демократический, обамовский, тот самый, который придумал перезагрузку. А Обама — тот самый президент, который пообещал больше гибкости в вопросе ПРО. Да что там говорить, при Обаме, как ни при каком другом американском президенте за время существования современной России, с нами стали разговаривать вежливо и цивилизованно. Конечно же обычное менторство в тоне американских официальных лиц осталось, но все же прошедшие четыре года Обамы — это, если называть вещи своими именами, просто подарок судьбы для России.
А в США сейчас самый разгар предвыборной гонки, и чем ближе к выборам, тем очевиднее становится, что от прежнего преимущества Обамы не осталось и следа. Американское общество расколото, раздражено последствиями кризиса, и дилемма Обама–Ромни все больше напоминает лотерею.
Пока одни наши пиарщики занимались продажей полета стерхов на нецелевом рынке, другие пытались убедить нас, что республиканская администрация Митта Ромни, если таковая въедет в Белый дом в ноябре, будет администрацией внешнеполитических реалистов. Вот только на чем основана такая уверенность? Нам не предъявлено генезиса такого реализма американских ультраконсерваторов, которые сейчас рвутся к власти. Собственно говоря, предъявить его и невозможно, поскольку реалисты в Республиканской партии оказались полностью оттеснены «ястребами». Когда-то неоконы казались нам главным злом в американском истеблишменте. Что же, добро пожаловать во времена, когда и они умереннее возможной республиканской администрации.
Митт Ромни с трибуны предвыборного съезда уже пригрозил нам жесткой позицией по целому ряду вопросов, а Барак Обама высказался в том смысле, что не понимает, почему это для республиканцев враг № 1 — Россия, а не «Аль-Каида».
Важно отметить, что республиканцы, конечно, культурно ближе Владимиру Путину. Ему явно импонирует их культ силы, социальный консерватизм и открытая религиозность. Демократы, напротив, явно не его герои. Демократическая партия во внутренней политике сегодня делает ставку на так называемый либеральный пакет, в который, в частности, входят легализация однополых браков, полное снятие ограничений на аборты и множество других «симпатичных» вещей. Но во внешней политике нынешний президент-демократ очевидный голубь. Официально делать ставку на него не позволяет ни дипломатический этикет, ни элементарная гордость. Но можно было послать месседж иным путем.
Очередная природоохранная акция Путина, на мой взгляд, и есть такой месседж, ведь в либеральный пакет входит также и экология. Причем, судя по быстрой реакции Госдепа, месседж услышан и расшифрован. В этом, собственно говоря, и состоит внешнеполитический реализм по-русски. Культурно демократы нам неприятны, но еще четыре года Барака Обамы нам объективно выгодны. Так почему бы не полетать со стерхами для пользы дела?
Разумеется, было бы гораздо лучше, если бы на внутренний рынок русский внешнеполитический реализм продавался с правильной рекламой даже тогда, когда делать это непросто, как в случае со стерхами и дельтапланом. Никто не говорил, что будет легко. Такие сейчас времена.
