Классическая музыка оказалась вредной для российских детей

Впервые в истории европейской цивилизации классическая музыка де-факто объявлена вредной для детей. К этому привели нечеткие формулировки закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» (ФЗ № 139), трактуемые культурными организациями на свой страх и риск.

В интернете активно обсуждаются ограничения, введенные Петербургской филармонией: например, на вечерний концерт музыки Рахманинова вход разрешен с 12 лет.

— Это по сути запрет великого Рахманинова в России, — возмущаются блогеры.

— А что? В этом есть резон. Многие кульминации в его музыке имеют вполне сексуальный подтекст, — парируют ироничные музыканты.

— Существует закон, согласно которому мы обязаны указывать на афишах возрастные ограничения, — говорит «Известиям» худрук Большого зала Петербургской филармонии Ирина Родионова. — Если мы их не ставим, афиши просто отказываются принимать в расклейку.

На дневные концерты геноцид юных слушателей не распространяется: реклама печатается с кружком 0+. Г-жа Родионова добавила, что в будущем, возможно, «вечернее» ограничение 12+ будет заменено на 6+.

Каждая филармония, каждый театр расставляет нолики и крестики по-своему. В Большом знаком 16+ помечены невинная «Травиата» Франчески Замбелло и краеугольный камень детского репертуара, «Волшебная флейта» Моцарта — правда, в постановке авангардиста Грэма Вика.

В Мариинке на веселую оперу Равеля про супружескую измену можно сходить с 12-летним чадом, а на «Бориса Годунова» в версии того же Вика пустят только через два года после получения паспорта. В целом главный театр Петербурга следует простой стратегии: на авангардные спектакли можно ходить с 16 лет, на классику — с младенчества.

— Люди, лишенные общения с авангардным, актуальным, живым искусством до 16 лет, — это уже не люди, — считает лауреат Госпремии, композитор Владимир Мартынов. — В художественном отношении они останутся импотентами. Из них вырастут только такие тети и дяди, которые пойдут в «Народный фронт».

Мартынов поражен тем, что целая лавина «цензурных» новостей идет не откуда-нибудь, а из культурной столицы России.

— Петербург сейчас — это позор и полная бесперспективность. Видимо, он станет колыбелью очередной революции, потому что все гнусные запрещения исходят оттуда, — заключил собеседник «Известий».

В действительности указание 6+ или даже 12+, сопровождающее добродетельные вечерние спектакли, зачастую защищает не детей от вредной информации, а взрослых — от детских криков.

— В билетах и раньше указывалось, что на вечерние концерты дети до определенного возраста не допускаются, — говорит Ирина Родионова.

Теперь же новоиспеченный закон спутал все карты: видя на афишах пресловутые кружки без каких-либо пояснений, слушателям остается заключить, что Моцарт или, скажем, Джесси Норман несут отрокам вредную информацию.

Если вчитаться в текст закона, выяснится, что филармонии перестраховываются. «Закон не распространяется на отношения в сфере <...> оборота информационной продукции, имеющей значительную историческую, художественную или иную культурную ценность для общества», — гласит третий пункт второго параграфа первой статьи.

Только как определить, что «имеет культурную ценность», а что не имеет? Как доказать в суде православным активистам или просто заботливым матерям, что у маркиза де Сада не меньше прав на титул классика, чем у Агнии Барто?

Веселым памятником законотворческого абсурдизма стала шумная дискуссия, завязавшаяся в конце августа вокруг вредной привычки полосатого Волка из «Ну, погоди!». Буквально за день до вступления закона в силу глава Роскомнадзора Александр Жаров все-таки признал Волка, пыхтящего трубкой, «культурной ценностью», не попадающей под запрет.

Закон №139 вообще богат на литературные перлы, способные со временем стать ценностью если не художественной, то как минимум исторической.

«К информационной продукции для детей, не достигших возраста шести лет, может быть отнесена <…> информационная продукция, содержащая оправданные ее жанром и (или) сюжетом эпизодические ненатуралистические изображение или описание физического и (или) психического насилия (за исключением сексуального насилия) при условии торжества добра над злом», — постулирует седьмая статья документа.

Подобные откровения провоцируют на словотворчество и концертных промоутеров. Так, афиши декабрьского выступления Леди Гага в Москве сопровождает надпись «Для детей старше 12 лет». Согласно логике русского языка, взрослым на концерт рьяной защитницы сексменьшинств попасть не удастся.

Культурные чиновники уверяют, что в реальности 139-й ФЗ, как и серый Волк, нам не страшен. Ирина Родионова пообещала, что, если на концерт придут дети, не достигшие 12 лет, их никто не выгонит. Спокойно относится к букве нового закона и Владимир Спиваков.

— У нас страна крайностей. На самом деле это же не какой-нибудь закон о педофилии — закон о защите детей от информации в определенных случаях может и нарушаться, — уверен народный артист России. — Или заодно нужно запретить детям до 12 лет и в церковь ходить. Там ведь тоже звучит музыка из «Всенощной» Рахманинова.

В особенно пикантном положении оказалось многотысячное племя учащихся музыкальных школ: играть на скрипке в закрытых классах они могут, а вот посетить вечером филармонию — уже не совсем законно.

Ни «торжества добра над злом» в «Волшебной флейте», ни тем более «сексуальных кульминаций» Рахманинова российский ребенок услышать не должен. На сотнях международных исследований, доказавших огромную пользу классической музыки для развития детской психики, поставлен жирный крест. И обведен в кружочек.