«Google убирает противоправный контент без всяких споров»
— 1 ноября вступил в силу так называемый закон о черных списках. Прошло полмесяца. Как вам результаты?
— Очень хорошо их оцениваю. Как мы и предполагали, закон имеет очень большое профилактическое воздействие. В первые дни было очень много обращений о противоправном контенте в интернете, их проверка показала, что реальное число ресурсов с вредной для детей информацией не так велико, в черный список было внесено по обращениям 285 сайтов. Эти сайты не пришлось блокировать, так как сами хостинг-провайдеры и владельцы сайтов включились в работу и устранили запрещенный контент.
На сегодняшний день операторами связи осуществляется блокирование доступа в отношении порядка 50 ресурсов.
Те страхи и опасения, которые были связаны с принятием этого закона, оказались напрасными. Мы ожидали, что владельцы ресурсов будут включаться в работу и самостоятельно удалять вредную для детей информацию. Так и произошло. Потому ресурсов, заблокированных операторами связи (а это крайняя мера) так мало.
Такой популярный сайт, как YouTube, принадлежит американской компании, не нашей, но даже на нем был наведен порядок еще до вступления в силу закона. Мы наблюдаем, как Google убирает противоправный контент, как только приходит уведомление, без всяких споров. Более того, Google, которой, собственно, и принадлежит популярный видеохостинг YouTube, обратилась в Роскомнадзор и сообщила специально созданный адрес электронной почты, по которому она будет получать уведомления о включении тех или иных интернет-страниц на хостингах Google в реестр.
— Главное опасение касалось как раз иностранных ресурсов…
— Я привела в пример YouTube. Они подчиняются требованиям закона, и это хорошо. На самом деле степень влияния на иностранные интернет-ресурсы была очень мала до принятия этого закона.
Я могу сказать применительно к компании Mail.ru Group: когда граждане стали обращаться в комитет еще в прошлом году, мы послали запросы к Mail.ru и в прокуратуру, и Mail.ru удалила всю противоправную информацию. Насколько мне известно, заявления поступали на ту информация, которая содержалась на страницах в «Блоги@Mail.ru» и «Ответы@Mail.ru». А применительно к Google нам никак не удавалось этого сделать. Однако после 1 ноября ситуация, как мы видим, изменилась. Так что это плюс.
— Применительно к Google — понятно, она имеет свое представительство в России. Но не у всех международных компаний есть здесь представительства. Как вы с ними планируете контактировать?
— Закон только начал работать, и пока у нас таких опасений нет, если вдруг столкнемся с таким фактом, будем смотреть, какие меры можно предпринять.
Есть постановление правительства, в котором описан механизм того, как реализуются требования закона. Там всё очень понятно. Сам механизм не оставляет никаких сомнений, что у нас есть возможность влиять на ту информацию, которая распространяется на российском пространстве интернета, вне зависимости от того, кто является владельцем ресурса. Неважно, российская компания или нет, где зарегистрирован домен. И при этом мы никакого отделения от общего пространства интернета не осуществили. Оказалось, что закон работает даже лучше, чем мы думали. Мы ожидали, что будет большое сопротивление со стороны провайдеров хостинга, владельцев сайтов. Особенно владельцев иностранных ресурсов. А получается, что они солидарны с россиянами в понимании того, что надо делать с абсолютным злом — я имею в виду те три вида информации, которые попали под запрет.
— Это вы применительно к Google говорите?
— Почему? Роскомнадзор включил около 285 ресурсов в черный список по данным на вчерашний день (14.11), из них порядка 50 ресурсов, подлежащих блокировке.
За последние трое суток из реестра информации, запрещенной к распространению на территории Российской Федерации, исключена 21 запись. В том числе — ссылки и IP-адрес ресурса lurkmore.to, ссылки на отдельные страницы в социальной сети «В Контакте», а также ресурса rutracker.org. Именно потому что эти ресурсы удалили запрещенную информацию. Всего в Роскомнадзор поступило более 9 тыс. заявок.
— Могут ли иностранные компании, сайты которых попали в черный список России, подавать в суд на месте, то есть в своих странах?
— Нет. Им нужно будет обращаться в российский суд. В суд на территории РФ.
— Работа поисковиков никак не регламентирована, так как они не относятся ни к какой категории, прописанной в законе. И если какой-либо сайт попал в черный список, его еще можно найти с помощью поисковика и его содержимое посмотреть через кэш. Какие дополнительные меры в этой связи будут предприняты?
— Пока не планируем вносить какие-либо поправки в закон. Постановление правительства очень четко такие ситуации прописывает. Если однажды какая-либо информация признана запрещенной, то даже если она размещается в других местах, она подлежит удалению. Без каких-либо дополнительных экспертиз. Сам программно-аппаратный комплекс автоматически не распознает и не удаляет запрещенную информацию во всех местах, где она есть. Это вопрос, который нам надо проработать. На попечительском совете Лиги безопасного интернета 29 октября Игорь Ашманов обозначил эту проблему. Разрабатывается поисковик «плохого» контента, который научат находить, распознавать и удалять в интернете запрещенную информацию. Это должно делаться автоматически.
— Это Ашманов разрабатывает?
— Его компания разрабатывает такого рода программу по заказу Лиги безопасного интернета.
— Когда принимался закон, было много шума в интернете. В частности, когда на один день закрывалась «Википедия», которую вы называли педофильским лобби, вы собирались подавать на «Википедию» жалобу в минюст США.
— Я их не называла педофильским лобби. Это передергивание. Обратите внимание, когда я говорю про то, что кто-то таким педофильским лобби выступает, то я обычно использую терминологию, что «судя по тому, как сопротивляется ресурс защите детей от сексуального насилия, можно сделать вывод о мотиве интереса и можно судить о педофильском лобби». Это очень важный момент.
— Вы в итоге подали жалобу в минюст США?
— Нет, но у меня была встреча с представителем минюста США, в том числе по этому законопроекту, где я разъяснила, что и как, а также выразила удивление той оценкой, которая была дана данному закону. Мне представитель минюста США сказал, что от меня узнал совершенно другую информацию, отличную от той, что давали им. Я дорожу своей репутацией. И степень доверия к моей экспертной оценке высока, я действительно последовательный борец с сексуальным насилием, рабством и торговлей детьми.
Я также рассказала про то, что у меня была встреча с представителями «Википедии», на которой я выразила надежду на то, что «Википедия» вряд ли подпадет под действие этого закона, поскольку в «Википедии» даются только определения терминов, а не инструкции о том, как совершить суицид или где приобрести наркотики.
— Есть закон, в нем написано, что надо фильтровать интернет в местах общественного доступа детей. Это касается использования беспроводных публичных точек доступа посредством Wi-Fi. В свое время в интернете прокатилась волна информации, что детям запретят пользоваться Wi-Fi в общественных местах. Пока владельцы заведений этого в основном не делают.
— В доступных для детей местах лицо, организующее доступ к интернету, должно применять программно-аппаратные, организационные или административные меры, которые не позволят ребенку столкнуться с опасной для его здоровья и развития информацией. Если это маленькое кафе, которое не осуществляет фильтрацию, то доступ в интернет может предоставляться только для взрослых по паролю или для детей под присмотром взрослых. Но если мы говорим о бесплатном Wi-Fi где-нибудь в московском метрополитене, где просто невозможно установить, кто пользуется интернетом, ребенок или взрослый, там однозначно интернет должен быть отфильтрован, чтобы дети не имели доступа к опасным сайтам.
— Многие считают, что описание запрещенной и разрешенной информации в 436-ФЗ некорректно, так как содержит массу оценочных категорий, допускающих различные трактовки. Вы с этим согласны?
— Нет, не согласна. Пусть предложат нам свои формулировки, мы их рассмотрим, и если они более удачные — заменим существующие. Формализовать оценочные критерии невозможно. Но критерии нужны для издателей, распространителей информационной продукции, для экспертов, для суда и надзирающих органов. Если кто-то предложит лучшую редакцию — с удовольствием изменим существующую.
